Повеселевший Семён под утро стоял в одних плавках и бейсболке сбоку от стойки, когда перед опустевшим баром с тихим свистом остановился линкольн-купе. Из него вылез молодой парень, помог выйти своей спутнице, ослепительно красивой высокой девушке. В бар они вошли уверенной походкой кинозвёзд на красной дорожке в Каннах. Семён проводил взглядом посетительницу и восхищённо прошептал:
"Вот это красота…"
Я удивлённо посмотрел на несчастного влюблённого. Такая реакция внушала надежду на исцеление. Шёпот был слишком громким. Парень усмехнулся, а сидевшая спиной к стойке девушка развернулась вполоборота на стуле к Семёну. Вид у него был довольно комичный в бейсболке в цветочек и с профессиональной поварской деформацией, свисающей над плавками. С ехидной усмешкой утренняя звезда спросила:
"А что это у нас за говорок такой интересный? Откуда приехал?"
"Из Москвы" – гордо сказал Семён, втягивая живот.
"Люблю кататься на москвичах…" – мечтательно закатила глаза она, явно не имея в виду чудо отечественного автопрома.
Семён расстроился и ушёл спать на свой матрас.
Приближался конец сезона. Семён, сидя перед стойкой, сказал, что директор поставил ультиматум: или он немедленно возвращается, или останется без работы. Надо уезжать. Я видел, что ему тяжело. И видел, что он очень устал и хочет закончить эти мучения, каким способом – уже неважно. Вся наша летняя история катилась к финальным титрам. Мы паковали посуду, Семён чемоданы.
Дождавшись, когда рядом никого не будет, ко мне подошла Ромашка, задумчиво взяла стакан и начала тереть его одним из моих полотенец.
"Как думаешь, он правда меня любит?" – тихо спросила она.
"Не знаю, любовь у всех разная. Не могу говорить за него." – пожал я плечами. – "То, что он мучается вижу, а любовь ли это…"
Молчание затягивалось. Я ей не помог. Ромашка глубоко вздохнула:
"Он предлагает мне поехать с ним в Москву"
"Замуж зовёт?"
"Об этом он не говорил"
Я пожал плечами: "Тебе это зачем? То, что ты его не любишь я знаю точно"
Ромашка кинула полотенце на стойку и развернулась ко мне.
"Надоело всё"
Она почти кричала, и её огромные серые взрослые глаза смотрели в упор, без привычного кокетства. Я видел все стадии ромашкиного взросления. Нежные бутончики в её глазах распустились. Их сияние стало ярким и бесстыдным. Теперь они подвяли и забурели по краям. Пересохшие лепестки бесшумно осыпались к моим ногам.
СКАЧАТЬ