Девушка сосредоточенно кивнула. Я буквально кожей чувствовал, как она подобралась, словно… нет, не в ожидании атаки. Воинственности в этом хрупком существе ни на куб.
– Тот мужчина, что напал на твою собаку, кто он?
– Двоюродный дядя невестки мужа тети Тамуны, – тут же с готовностью ответила Алико и посмотрела на меня так, словно я должен был все понять из этой короткой фразы. Я честно попытался представить его положение в их семейном древе, но даже с моим клановым воспитанием и интуитивным пониманием таких терминов, как «невестка», я не смог осознать его статус.
– Кхм. Понятно. Для краткости – родственник, – решил упростить я.
Она опять кивнула.
– Почему он так… агрессивно себя вел по отношению к тебе и твоей собаке? – Ржа, дурацкая формулировка, но другой я сейчас не нашел. Тут, конечно, больше бы подошло «неадекватно», но кто знает этих аборигенов? У всех свои критерии этой самой адекватности.
Она подняла глаза и посмотрела так, что у меня внутри что-то перевернулось и заныло.
– Потому что я приживалка и бездельница, – будто бы цитируя заученные из учебника фразы, ответила она. – Все мои другие родственники уехали или умерли, а дядя Левон взял меня к себе в дом из милости. А я неблагодарная, больше ем, чем работаю, занимаю чужое место. Да еще и ценного щенка испортила, слишком добрый теперь, тоже зря кормили.
Я едва не подавился воздухом. Ржа… все так просто и в какой-то мере даже знакомо по тысячам вычитанных в сети или рассказанных историй. И так… отвратительно в своей обыденности.
Хлеб она зря ест. Чужое место занимает – в хлеву, когда остальная семья доброго дяди живет во вполне приличном доме. Бездельница…
Я не выдержал и взял ее руку, развернув ладонью вверх. Так и думал. Сейчас чистая и с коротко остриженными ногтями, но… тонкие пальцы в старых ссадинах и затвердевших мозолях от тяжелой монотонной работы.
Я эту крестьянскую страду только за компанию с Мордредом и ради развлечения чуть-чуть попробовал. Я, тренированное Оружие, чье тело в десятки, если не сотни раз превосходит местных аборигенов, и то моментально стер руки. Да, залечил скверной тоже почти сразу… но теперь узнаю эти отметины с первого взгляда.
– Ты хочешь туда вернуться? – сухо, чтобы не дать эмоциям отразиться в голосе.
Девушка взглянула на меня испуганным диким зверьком, а потом молча замотала головой.
– Меня… меня не примут обратно, – тихо ответила она, перебирая в руках подол нового платья, в которое переодели ее женщины Ивановых. – Но если даже примут… долго не проживу.
– Кхм?! – удивился я.
– Я себя опозорила, была с раздетым чужим мужчиной наедине, – пояснила она мне, все так же… даже не знаю, ржа, как это назвать. – СКАЧАТЬ