Антипедагогические этюды. Лариса Ратич

Чтение книги онлайн.

      Мы с нетерпением ждали завтрашнего дня. Григорян ходил подавленный, злой. Ну, знаете, сам виноват.

      …Но мы ему и выдали! А Славка Ефименко, так тот вообще та-а-а-акое сказанул! И нелюдь, и подонок, и ещё там что-то. По бумажке читал. Наверное, ему отец помог, – завидовали мы. У него батя в суде работает.

      «Мероприятие» затянулось до самого звонка, а многие ещё не высказались и с готовностью тянули руки. Ванька стоял красный-красный, с набрякшими глазами и руками по швам. В конце он должен был попросить у нас прощения.

      Следующим уроком по расписанию был урок пения. И как только прозвенел звонок, Григорий Иванович появился на пороге класса. Но тут же понял, что он не вовремя.

      – Ой, Елизавета Максимовна, а я, того-этого, думал, что сейчас мой урок…

      – Да, да, проходите, Григорий Иванович, мы заканчиваем. Вы позволите только пять минут?

      – Пожалуйста, того-этого, я пока тут свои вещички устрою, – Григорий Иванович поставил на стол аккордеон, аккуратно примостил тетрадь и принялся расчерчивать доску под нотный стан. Обычно эту процедуру выполняли мы, борясь между собой за это интереснейшее право: надо было натянуть вдоль доски суровую нитку, двое держали, а третий натирал верёвочку мелом, потом резко «отбивал» о доску, и на ней оставалась ровненькая тоненькая линия. Быстро и очень красиво!

      Но на этот раз Григорий Иванович принялся чертить от руки, не считая возможным мешать учительнице заканчивать своё дело.

      – Дети! Мы, к сожалению, не успели выслушать всех, поэтому дадим заключительное слово старосте Алексею Крутикову и послушаем, наконец, самого Григоряна, что же он понял, и сможем ли мы подать ему руку. Лёша, пожалуйста.

      Речь Лёшки превзошла все наши ожидания. Он ёмко и образно назвал проступок Вани «предательством родителей, учителей и друзей», сказал, что лично он потерял к Григоряну всякое уважение раз и навсегда, и в конце «подвёл черту»:

      – И вообще, ребята, я думаю, что вы со мной согласитесь: так поступали с советскими людьми только фашисты! Ты, Ванька, настоящий фашист!

      Вот это да! Мы даже захлопали!

      Елизавета Максимовна скупо улыбнулась: «Что ж, сильно сказано. Послушаем, что ответит. Ну, Григорян?»

      Ванька сдавленным голосом заученно отбубнил полное раскаяние, мольбу о прощении и просьбу учиться с нами рядом и дальше.

      – Неплохо, Григорян, – учительница осталась довольна. – А вот насчёт прощения – мы подумаем до завтра и скажем тебе на первом уроке. Всё, ребята, мероприятие закончено. Григорий Иванович, извините ещё раз.

      Елизавета Максимовна вышла, и только тут мы заметили, что Григорий Иванович сидит за столом, как-то неестественно пригнувшись и прикрыв глаза ладонью. Наконец он встрепенулся, поднял совсем больной какой-то взгляд СКАЧАТЬ