Ностальгия. Александр Владиленович Долгушин

Чтение книги онлайн.

      Необъятная синь небосвода.

      Осень. Лужи. Привычный ландшафт.

      Жгу ботву. Чернота огорода.

      И о чём-то тоскует душа,

      И летят перелётные птицы.

      И гудок пароходный вдали

      Сердце рвёт. Всё не может проститься?

      Или просто застрял на мели…

      Куда улетает осенняя птица?

      Метет по земле золотая метель.

      Задумчивы сосны. Тревожно. Не спится.

      Пустое гнездо – как чужая постель.

      А кто-то по озеру, встав на пуанты,

      И гадких утят за собою ведут.

      Кочуют по тундре олени и ханты.

      По дну океана креветки бредут.

      Мигрируют бабочки. Их миллионы! —

      Меж прошлым и будущим зримая нить.

      И тяжко деревьям, теперь окрыленным! —

      Ведь бабочка может весь мир изменить!

      А может, и мне не играть больше в прятки?

      По лестнице шпал догоню паровоз

      И, падая в омут, вскочу на запятки

      Той жизни, в которой родился и рос…

      А там – заросла муравою дорожка.

      Бревенчаты избы. Закат – хохломой!

      И бабушка Маня зовет нас в окошко:

      Мол, хватит играть! – Не пора ли домой?

      ВысОко в соснах свищет соловей.

      Сирень цветет. Смолою, летним медом,

      Крапивой пахнет, пылью, огородом,

      И тают одуванчики в траве…

      И брызжет солнца нестерпимый свет

      Сквозь даже крепко сомкнутые веки,

      И катят, словно скомканные, реки

      Куда-то волны много-много лет…

      Кисельные качая берега,

      Кормилица —река в молочной пене

      Купается. И воду пьет тайга,

      Как лось, упав пред нею на колени.

      Вот белым зверем пароход-мечта

      Взревел, пошел… Куда? Чего бы ради?..

      Жизнь начинаю с чистого листа.

      Еще их много в тоненькой тетради!

      Где-то, ближе к истокам, еще вымывает река —

      То колечко из бронзы, то шарики каменных бусин.

      Истекает вода. Изменяются в ней облака.

      Воздух осени свеж, как арбуз, и по-прежнему вкусен.

      Вылезают из грунта посуды чужой черепки.

      Как валежник – рога навсегда умерщвленных оленей.

      Крутит время в пространстве тугие спирали-витки.

      Унося, словно смерч, жизнь неведомых нам поколений.

      Так на счастье ль разбита когда-то посуда была?..

      В древних стойбищах дым и шаманов могучих камланье.1

      И жилища из шкур, без единого даже угла.

      Духи злы. Мы олешка ведем на закланье.

      Жизнь проста и трудна. И привычна. И вся на виду.

      Ей приносятся жертвы. И духи на нас не в обиде…

      Неужели я помню? – В неведомо давнем году

      Я в огне очага это все уже, кажется, видел…

      Буфет и печка русская. Сундук.

      И к матице подвешенная зыбка…

      Кадушки в сенцах – с клюквою во льду,

      С брусникой. Замороженная рыбка…

      А в стайке – запах сена, полумрак,

      И шумное дыхание коровы,

      Её печаль, её туманный зрак:

      «А принесли моё с питьём ведро вы?»

      А улица скрипит, уже синё,

      На снег легли квадраты жёлтых окон.

      На небе месяц с выкушенным боком,

      Днём не увидишь этого с огнём!

      И много-много ярких-ярких звёзд!

      И дым до неба: избы – пароходы

      Плывут в сугробах. Скоро Дед-Мороз

      И ёлка. И подарки! С Новым Годом…

      Какой тогда был на подворье век?

      Как долго я живу на свете этом!

      Всё освещает память добрым светом,

      Плохое плохо помнит человек.

      А летом… Помнишь, прошлым летом? —

      Каким был мир? – Сияющим, согретым,

      Цветным! Как на душе легко,

      Когда с утра СКАЧАТЬ