Сначала Айвёр просилась на маяк, гостила там, когда ей разрешали, а после того, как научилась сама управляться с лодкой, – и когда не разрешали тоже. Дядя Бьяртур жалел оставшуюся без отца племянницу и потому позволял ей приходить, хоть она и донимала его вопросами. Видит бог, он стал смотрителем, потому что предпочитал одиночество, но малютке Айвёр, младшей дочери любимой сестры, его измочаленное сердце дозволяло взбегать по винтовой лестнице, копаться в сундуке, где хранились найденные после кораблекрушений обломки, и, стоя на цыпочках, в насквозь промокших одежках наблюдать за морем.
Жена
На дороге между городом и домом есть длинный, огибающий скалу участок: вверх, потом вниз, потом снова вверх.
На самом крутом повороте стоит ужасно хлипкое ограждение, и жена стискивает зубы.
Что, если совсем отпустить руки?
Машина спрыгнет на верхушки прибрежных сосен, заскользит вниз, оставляя за собой полосу изломанных веток, раз ударится о скалу, наберет скорость, пролетит мимо камней прямо в воду, рухнет на дно, на веки вечные и…
После поворота она разжимает зубы.
Почти дома.
Уже второй раз за неделю она это представила.
Сейчас выгрузит покупки, а потом пару минут посидит в одиночестве наверху. Не умрут, если чуточку посмотрят телевизор.
Зачем она купила фермерскую говядину? Мясо коровы, которую откармливали только травой. Лишние двенадцать долларов за килограмм.
Уже второй раз за неделю.
Говорят, если корова питалась травой, то жиры в мясе полезнее.
А может, все так делают. Может, все такое представляют. Ну, не дважды в неделю, но…
Маленькая зверушка с трудом ползет через дорогу. Вся черная.
Опоссум? Дикобраз? Хочет перебраться на ту сторону.
Может, даже нормально для здоровья такое представлять время от времени.
Они подъезжают ближе: зверушка черная, обожженная, как головешка.
И дрожит.
Ей уже не жить, но она все равно ползет.
Как она так обожглась? Кто ее обжег?
– Ты нас угробишь! – вопят с заднего сиденья.
– Не угроблю, – отвечает жена. Нога надежно лежит на педали тормоза. Пока нога на тормозе, они не разобьются.
Кто обжег зверушку?
Она дрожит, у нее судороги, ей уже не жить. Мех выгорел начисто. Шкура черная, обгорелая.
«Кто тебя сжег?»
Они подъезжают еще ближе: это черный пластиковый пакет.
Но перед глазами жены все стоит дрожащая обгоревшая зверушка, которой уже не жить, но которая все равно ползет через дорогу.
Вот СКАЧАТЬ