.

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ другого из аргументации автора не следует. Однако разделять чувства и эмоции бессмысленно, и первичные впечатления К. К. Платонова по данному поводу, еще не столь политизированные, были более точными.

      К необоснованности разделения чувств и эмоций приводит анализ господствующей точки зрения, изложенной в психологическом словаре. Сравним два высказывания: «В отличие от ситуативных эмоций и аффектов… чувства…»[278] и «Высший продукт развития эмоций человека – устойчивые чувства к предметам, отвечающим его высшим потребностям. Сильное, абсолютно доминирующее чувство называется страстью».[279] Из первого утверждения можно сделать вывод, что эмоции и чувства – обособленные явления, поскольку отличать (разделять) можно только понятия, находящиеся между собой в отношении равнозначности или пересечения, т. е. полностью или частично обособленные. Второе утверждение от сделанного вывода не оставляет и следа, потому что чувства отнесены к высшему продукту развития эмоций, следовательно, являются высшим уровнем эмоций, чувства становятся частью эмоций, хотя и более высокого ранга. Иное толкование чувства как высшего продукта развития эмоций приведет к выводу чувства за пределы эмоции, что повлечет за собой отсутствие в чувстве субъективно-привлекательного (непривлекательного), т. е. переживания, а чувство без переживания сведено будет к разуму. Признание чувства частью эмоций означает не что иное, как признание соотношения подчинения между ними, что противоречит первому утверждению. Мало того, такой вывод диаметрально противоположен выводу К. К. Платонова, который признает эмоции частью чувства, хотя и совпадает с ним в плане отношения подчинения. И это не случайно. Нельзя выбросить эмоции за пределы чувства или наоборот, поскольку подобное привело бы к утрате переживания в чувстве.

      Не исключено, что в психологии имеется (или возможна) позиция, согласно которой могут быть выделены эмоции, чувства, страсти в качестве разновидностей переживаний. При этом на уровень психики, соответствующий разуму, выйдет переживание, а не чувство, чувство же перейдет на более низкий (видовой) уровень. Ничего страшного здесь нет, такой вывод выглядит даже привлекательным. Но в нем есть одна сложность – жесткое установление критериев деления переживания на указанные виды, без чего предложение выльется в дискуссию ни о чем. Не считая себя способным к поиску таких критериев, думаю, что приемлем вывод, согласно которому чувства признаются эмоциями (переживаниями), они остаются на одном уровне с разумом.

      Естественно, при этом нельзя не видеть степени различения чувств, когда одни из них по силе существенно отличаются от других (неприязнь и ненависть, раздражение и гнев, симпатия и любовь и т. д.), но даже крайнее выражение чувств не всегда становится страстью. А когда и почему? Не исключаем, что страсть – это категория не только переживания, а скорее всего, соотношения переживания и разума, при котором переживание переполняет человека, а влияние разума становится ничтожным.

      Однако СКАЧАТЬ