Державин, или Крушение империи. Юрий Домбровский

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ style="font-size:15px;">      На другой день Державин опять увидел главнокомандующего.

      Изящный, молодцеватый, он стоял около колонны и, прижимая руки к груди, в чем-то убеждал высокого статного монаха, который стоял рядом. Бибиков был, видимо, очень в духе: он шутил, тонко улыбался, поводил плечами и, наклонясь всем корпусом к неподвижному монаху, жестикулировал маленькой белой ручкой с перламутровыми ногтями.

      Монах слушал его, молчаливый и недоброжелательный.

      Черное лицо его было нахмурено, быстрые маленькие глазки сердито сверкали из-под насупленных бровей.

      В зале было много офицеров, и поэтому Державин тут же, на ходу, узнал содержание и смысл разговора.

      Высокий монах был архимандритом и ректором семинарии. Он и раньше в своих сношениях с светскими властями отнюдь не отличался уступчивостью и голубиной кротостью, а теперь, после перенесения в Казань секретной комиссии, совсем сошел с ума. Еще до приезда главнокомандующего он успел самым решительным образом переругаться со всеми офицерами, с капитаном же Луниным, занявшим под комиссию большую часть семинарии и до отказа набившим ее секретными арестантами, он сразу стал на ножи. При первом же личном разговоре архимандрит назвал Лунина сквернавцем и нечистым духом, потом, топая ногой, пригрозил написать в Петербург и, наконец, решительно потребовал в течение суток очистить семинарию от всякой сволочи. Кого понимал ретивый монах под этим словом – секретных ли арестантов или членов комиссии, – понять трудно; вернее всего, тех и других вместе. Лунин, который получил от Бибикова твердое предписание везде, поелику сие возможным окажется, соблюдать обоюдную пользу и мир с гражданскими властями, наипаче же не чинить утеснений духовным персонам, сдался сразу; он рассыпался перед архимандритом в извинениях, обещал строжайше расследовать и наказать виновных, раза два – в начале и в конце разговора – пытался даже подойти под ручку, но на требование освободить семинарию вдруг ответил коротким и решительным отказом.

      Тогда его преподобие впал в полное исступление.

      Он обругал его еще, на этот раз сравнивая поведение членов комиссии с Мамаевым побоищем, сказал, что он, архимандрит, еще покажет ему, как надругиваться над святыней (за это время семинария, с ее облупленными стенами и провалившимся потолком, вдруг превратилась в сознании архимандрита в святыню), и ушел, хлопнув дверью и сообщив, что он идет сейчас же, чтоб припасть к ногам монархини и подать ей “вопль”, после которого ему, Лунину, небо покажется с овчинку.

      К монархине, впрочем, он не поехал и даже рапорта ей не послал, но по рукам офицеров вдруг стал распространяться список частного письма в Петербург, который преосвященный послал одному сиятельному лицу.

      Доходило это письмо и до Державина. Оно было написано мастерски: короткими, резкими фразами, полными сладкого яда и смирения.

      На сих днях, – писал неистовый архимандрит, – прибыл сюда господин Лунин с канцелярией и командою для строжайшего по оренбургским делам следствия. Для СКАЧАТЬ