Он еще какое-то время надеялся, что рано или поздно «его прорвет», но увы. Теперь аргумент о стихии языка, как родине, которую никак нельзя покинуть, утратил актуальность. Вот тогда-то он и принял решение покинуть пределы России. Что и случилось летом одна тысяча девятьсот девяностого года. Того памятного года, когда ежедневно на свою историческую родину прибывало чуть ли не по десять тысяч таких Исидоров и Айседор, охваченных единым порывом, как стадо антилоп, спасающихся от льва. Или, что точнее, как тысячи леммингов, сбившихся по неведомой причине в кучу и следующих в избранном направлении, чтобы где-то там за горизонтом плюхнуться вместе с другими ошалевшими зверьками в теплую, как бульон, воду Средиземного моря.
Впрочем, Исидор был преисполнен надежд. Тем паче, что в Израиле у него случилась минута славы. Русские Исидоры, ужаснувшись бескультурью, царящему в глухой провинции у четырех морей, стали организовывать в Израиле культурные вечера, где знакомились с творчеством ранее совершенно им неведомых авторов. Исидор был активно приглашаем и даже имел успех. Приглашаем-то он был, но написал к тому моменту немного. Отсюда и неизбежные повторы программы, так что вскоре все понаехавшие в Израиль любители изящной словесности с основным корпусом его произведений были уже знакомы. Да и сам он решил, что негоже появляться на таких сборищах исключительно со старым багажом. Он еще надеялся, что на новом месте певческий дар к нему вернется. Тем более, что один известный поэт из старожилов, обладающий на редкость зычным и убедительным басом, за что получил прозвище «Иерихонская труба», заверил его, что все творцы, ступившие в Землю Обетованную начинают писать на порядок больше, а, главное, – лучше, чем раньше. Исидор в это уверовал и какое-то время ждал, когда же, ну, когда сбудется пророчество «иерихонской трубы»?
В ожидании будущих шедевров он отстранился от кипевшей вокруг культурной жизни. Некоторое время его еще приглашали, потом приглашать перестали, а вскоре и вовсе забыли. Что ж, приходилось принять как факт, что с мечтой о писательстве не получилось, и от нее пора отказаться.
Оставалась еще надежда обрести свой первый, а там, глядишь, второй и третий миллион. Среди ошалевших эмигрантов и в этой сфере кипела жизнь. Они толпами пускались в разные авантюры. Кто пытался экспортировать на бывшую родину те немногие предметы из Израиля, которые там котировались, как СКАЧАТЬ