Антислова и вещи. Футурология гуманитарных наук. Алексей Нилогов

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ Синхронизация плана содержания и плана выражения, достигнутая «атеистической интенциональностью», может длиться до тех пор, пока не будут десинхронизированы, то есть различены, отсутствующие прерывности между интенциональными актами (если небытие не поддаётся различению, остаётся опасность отождествления его с бытием, то есть вульгарная онтологизация).

      Ad – hoc – онтология предполагает одноразовые онтологические статусы, которые могут оказаться бесполезны для предельной теологизации – конкурирующей автосимуляции. Дурная бесконечность в своём лингвистическом изводе, манипулируя негипостабельностью, выдаёт неозначенное за тавтологичное, подвергая забвению многие ответы на вопрошание о бытии (увязая в языковых парадоксах о бытии, легко потеряться там, что никогда не знало вопрошания, словно непоименованная неизвестность, которая не существует сама по себе). Языковые игры о бытии ставят ва–банк для того, чтобы создать видимость заболтанности бытия, в то время как языковые игры на самом языке бытия доступны лишь тем, кто не отчаялся в абсолютном забвении бытия без поправок на дежавю (уже виденное) или жаме вю (никогда не виденное). Излишняя метафоризация онтологического вопрошания через трансгрессию естественного языка может привести к дискредитации как антиязыка, так и языка бытия, во имя последнего из которых мы отваживаемся на забвение вопроса о небытии (начиная с Парменида и заканчивая испытательным сроком смерти философии), чтобы не попасться на дешёвые бинаризмы или диалектизмы. Забвение вопроса о небытии по – прежнему не начато, но уже покрылось изрядной пылью, и его отсрочка продолжает увеличиваться (забвение небытия ради более явственного его воспоминания не работает на экономию парадоксальной интенции, при которой та или иная фобия преодолевается через ещё большее её нагнетение, а протекает в логике ресентиментальности, каждый раз мстя предшествующей попытке по своей концептуализации).

      Вопрошание о небытии открывает такой горизонт негипотетизируемости, в котором события лишены не столько смысла, сколько бессмысленности, то есть неразличимы исключительно (эксклюзивно) в хронологии отсрочки. Забвение вопроса о небытии в стилистике (а то и риторике!) хайдеггеровского вопрошания свидетельствует отнюдь не в эсхатологическую пользу, поскольку мы имеем дело с чистым забвением – без психологической шелухи (несмотря на то, что о бессмысленности говорится больше чепухи, чем бессмысленности, она пребывает в состоянии постоянного дефицита автореферентности), вносимой человеческим фактором. «Небытология», парадоксальная в номенклатуре языка, может найти приют лишь в антиязыке как доме для всех беспризорных и блудных вещей.

      Вопрошание о забвении небытия в отличие от забвения самого вопроса о небытии является не перформативно–парадоксальным, а парадоксально–интенциональным – ещё больше усиливающим СКАЧАТЬ