Острое блюдо для неофитки. Энканта

Чтение книги онлайн.

      У Милы хватало опыта, чтобы понимать, кто с кем на самом деле крутит роман. К двадцати восьми годам такие вещи уже начинаешь просекать, если, конечно, не пропадаешь в каком-нибудь монастыре или, еще хуже, замужем. Судя по всем ее замужним подругам это было куда худшей участью, а может, ей так лишь казалось. Во всяком случае, сама Мила никогда не была ни там, ни там, но монахинь, рвущихся стать светскими львицами, она не встречала, а замужних – сколько угодно. Монахини, опять же, гораздо чаще источают умиротворение, чем замужние женщины.

      И монахини наверняка источают его потому, что не так часто становятся объектом манипуляций со стороны мужчин, размышляла она. С Милой же такое случалось не раз и не два, и поэтому она давно четко усвоила, что ведет партию, даже самую короткую, всегда кто-то один. И если ты не уверен, кто именно, значит, это не ты. Похоже на танец – оба вести не могут: или запутаются в ногах или подерутся. И если ты танцуешь с кем-то, сама не зная, как, и все складывается гладко – следовательно, тобой умело управляют.

      А еще она знала, что позволять мужчине вести, по-настоящему управлять – очень опасно.

      К счастью, мужчин, которые любят вести по-настоящему, очень мало. Большинство предпочитает, чтобы женщина вела – разумеется, если при этом она разумно делает вид, что он главный. Мила плохо умела делать вид – это портило ей всю жизнь. Пока хорошо получалось только с бронзовокожими мальчиками. Там все просто: улыбайся, кивай, позволь ему угостить тебя ужином, потом – прогулка по пляжу и обязательно что-то вроде: "ой, дарлинг, у тебя в глазу ресничка" – и поцелуй. А потом и продолжение у него в квартире или в номере, если турист.

      Все просто, все понятно, и двух ночей, как правило, достаточно обоим. Иногда одной.

      Мужчины со взглядом, режущим как бритва, ресничек в глазу никогда не ищут и не рассказывают о звездах. Они вообще обычно немногословны. Но делают как-то так, что ты довольно скоро непонятным образом находишь себя за странным занятием, а именно за рассказом незнакомцу о самом сокровенном. О чем-то из детства или о том, что зрело внутри последние года три, но все никак не формулировалось, а тут раз – и вышло. Сами они сокровенным никогда не делятся, но часто бывают интересными рассказчиками. И тогда ты просто слушаешь, открыв рот, и хохочешь над шутками, как бешеная, а потом понимаешь, что уже полчаса хочешь его поцеловать, даже если вы всего тридцать пять минут знакомы.