Рассказы. Евгений Анатольевич Ткаченко

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ жиром, и к следующей охоте женщины вынуждены были его застирывать. Перепел нагуливал столько жиру к осени совсем не случайно. Ведь в сентябре летел он в Крым, где собирался в большие стаи, порой по несколько тысяч штук в каждой. И уже такими громадными стаями летел перепел дальше на юг, к Египетским пирамидам. Летит он только ночью и в дороге очень мало ест. Запас жира служит перепелу горючим во время перелета. Нагулять жир для этой птички вопрос жизни и смерти. Тощая до Египта не долетает и гибнет в пути.

      Охота на перепела была не такая тяжелая, как охота на дикого голубя. Это я рассуждаю с положения своей почти собачьей охотничьей функции. Ходить по просяному полю значительно легче, чем по полю засаженному подсолнухом или по-украински – «сонячником», а дичь подстреленную находить и тем более легче.

      Как только заходим с отцом на поле с подсолнухом, я из-за своего маленького роста тут же перестаю что-либо видеть и ориентироваться в пространстве. Под ногами растрескавшийся от жары серый степной чернозем, перед глазами со всех сторон меня окружают толстенные стебли подсолнечников, а над самой головой маленький кусочек ясного белесого южного неба, остальная часть горизонта во все стороны занята тарелками подсолнуха, плотно набитыми семечками. Все тарелки, как локаторы, смотрят, не отрываясь, на солнце. Голова подсолнечника колючая, царапучая, и удар ее очень неприятен, поэтому плетусь за отцом на приличном расстоянии. Вдруг он останавливается, вскидывает ружье – выстрел. Я стою сзади и вопросительно смотрю отцу в затылок, почти как собака, ждущая команды – «пиль». Отец же, как всегда, внешне спокоен и не суетен. Открывает ружье, вынимает стреляную гильзу, из ствола идет дым, гильзу кладет в патронташ, загоняет в ствол заряженный патрон и только после этого поворачивается ко мне и показывает рукой направление, куда нужно идти. Я срываюсь с места и бегу в указанном направлении. Пробежав метров 20—30 и не найдя подстреленной дичи, шевелю ближний к себе подсолнух, и отец корректирует мое местоположение. Стрелял отец фантастически метко. Рекорд, свидетелем которого я был: десять выстрелов – девять голубей. Как раз в тот день, когда рекорд этот был установлен, произошел забавный случай. Принес я отцу очередного подстреленного голубя, он его осмотрел и говорит:

      – Женя, посмотри, может, ты видишь на нем какие-то повреждения?

      Я посмотрел: и действительно, крылышки целы, ран никаких нет, а голубь мертвый.

      – Нет, – говорю я, – не вижу никаких повреждений.

      Отец положил голубя в рюкзак, посмотрел на солнце, посмотрел по сторонам и говорит:

      – В десяти минутах ходьбы начнется лесополоса, а за ней бахча. Солнце уже высоко. Мы устали. Дойдем до бахчи, съедим по арбузу, отдохнем и пойдем домой.

      И мы пошли. Выбрали два арбуза и устроились в лесополосе, в тенечке. Отец вынул из ружья СКАЧАТЬ