– Есть такие вещи, которые никому не можешь рассказать, – отвечает Виктор непринуждённо. Его кроссовки в грязи и почти мокрые, но он не обращает на это внимания. Сейчас промокнувшая обувь отчего-то не доставляет сильного дискомфорта, хоть на улице и прохладно. Он вспомнил о мистере Хамфри и улыбнулся.
– Я также не понимаю природы этих вещей. Не может быть в мире чего-то такого, что ну совсем никому нельзя было бы рассказать, – не отстаёт миссис Элфорд. В такие моменты Виктору казалось, будто его маме не пятьдесят два, а максимум восемнадцать, настолько проскальзывала в её фразах «детскость». – Про убийство человека разве что нельзя рассказать, – чуть помедлив, добавила она.
Виктор сделал вид, что разглядывает прохожих, при этом отвернувшись от мамы лицом, и тогда он позволил улыбке стать шире.
Парень рывком вытаскивает балисонг из кармана и одним движением раскрывает его. С лица пропадает мерзковатая усмешка, сменяясь серьёзностью и даже некоторой строгостью; сейчас он выглядит как хищник, готовый вот-вот наброситься на свою добычу, медлящий лишь потому, что выгадывает момент поудобнее, когда жертва будет наиболее уязвима. Или ему нравилось тянуть время, наслаждаясь шоком и непониманием ненавистного ему преподавателя.
Виктор делает шаг к мужчине, тот, напротив, отступает.
– Виктор, – осторожно окликнул его мистер Хамфри. – Что ты имеешь в виду? – он пытается заставить себя дружелюбно улыбнуться, но губы непроизвольно дрожат и кривятся в страхе, нет и намёка на улыбку.
– То и имею, – дерзит парень, сокращая между ними расстояние.
Мужчина не пытается сделать ничего, он словно впал в ступор, не имея возможности что-либо предпринять.
Он бы потянул время ещё, поупивался чувством власти и полюбовался напуганным видком и изумлённой рожей старикана, но опасается, что тот, придя в себя, начнёт звать на помощь, и тогда план кровавой мести накроется медным тазом. А Виктору этого бы крайне не хотелось.
Спустя ничтожные две-три секунды Виктор стоит почти вплотную к мистеру Хамфри, а потом, не дожидаясь того, когда ему помешают завершить начатое, безжалостно наносит мужчине удар в выпуклый живот.
«Мне казалось, что если ему проткнуть живот, то он лопнет. Ну, как лопаются воздушные шарики, так и этот должен был лопнуть. Странно, что он этого не сделал», – саркастично думает Элфорд, когда лезвие ножа легко выходит из плоти.
Мистер Хамфри широко раскрывает глаза, пытается звать на помощь, но из-за состояния шока получается не очень громко и убедительно. Виктор так самозабвенно «делает то, что должен», что не слышит слов. Он, может, даже хочет их слышать, но разобрать кряхтения мистера Хамфри не получается, так что парень злится только больше и снова бьёт бывшего преподавателя ножом в живот, нанося ещё четыре удара.
Когда оружие пятый раз бывает в животе у стремительно умирающего СКАЧАТЬ