Бессильно зло, мы вечны, с нами Бог. Жизнь и подвиг православных христиан. Россия. XX век. М. И. Дегтярева

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ понимая суть происшедшего, мальчик задал вопрос: «Но если не будет Царя, то кто же будет править Россией?» «Ни слова о себе. Ни единого намека на свои права как наследника престола…»[47] – замечает Жильяр.

      Итак, исход событий, по мнению Пьера Жильяра, определили не «желание страны» и не «недостаток политической воли у Николая II», а присущее Царю обостренное чувство долга, внутреннее благородство и… «эффект ближайшего окружения». Царя смогли убедить, будто его отречение «отвечает общественным ожиданиям и окажется лучшим из возможных для страны шагов в системе стабилизации». День, когда был составлен текст Манифеста об отречении, Николай Александрович закончил записью в своем дневнике: «Кругом измена, трусость и обман!»

      Швейцарец одним из первых подметил парадокс русской революции: «Антанта сделала ошибку, полагая, что движение, начавшееся в феврале 1917 года, носило народный характер. Ничего подобного – в нем участвовали только правящие классы. Народные массы были в стороне от всего этого. Неверно считать, что народный взрыв привел к свержению монархии. Напротив, падение монархии вызвало ту огромную волну, которая захлестнула Россию и чуть не затопила соседние страны».[48]

      Завещание Царя

      Лишенные под арестом возможности каким-либо образом участвовать в политических событиях, Романовы продолжали следить за новостями, оставаясь патриотами России. Двойная «узурпация», поражения на фронте, приход к власти радикалов, невыгодные и унизительные условия Брестского мира были предметом постоянных разговоров в тесном кругу Царской семьи и ее спутников.

      Надежды на освобождение из-под ареста «хорошими верными людьми» сменялись разочарованием. Тем большим утешением была поддержка со стороны немногих истинных друзей, чья любовь покрывала все ошибки и неудачи.

      Патриарх Тихон сострадал царственным узникам. Не имея возможности помочь и добиться их освобождения, он молился. Через епископа Гермогена Патриарх передал Царской семье большую просфору и свое благословение.

      В Тобольске Романовым было позволено изредка посещать церковные службы и принимать у себя священника. Каким бы тяжелым ни было по временам состояние здоровья Александры Федоровны, она не прекращала занятий с детьми. Священное Писание, Закон Божий, жития святых, поучения, объяснение молитв составляли содержание домашних уроков. Духовные предметы чередовались с общими, образовательными; обязанности учителей делили между собой родители, Жильяр, Анастасия Гендрикова и доктор Боткин.

      Среди неоправданных строгостей со стороны властей и неудобств члены Царской семьи радовались малому: редким прогулкам под надзором, солнцу, наступлению весны. Вечерами читали вслух по очереди; в Тобольске, в губернаторском доме звучали Шуберт, Григ, Бетховен, Шопен.

      Поклонный крест в урочище Ганина Яма на месте уничтожения останков СКАЧАТЬ