я долго не могла ни с кем говорить. Не ухаживала за собой. И никого к себе не подпускала. Волхвы разводили руками, утверждая, что болезни разума они исцелять не умеют. Потом и этот недуг меня покинул. И я вроде бы все забыла. Жизнь наладилась. Пока не увидела Миру и Луара в черной комнате. Если король делал это со своей женой, если в Белом замке для этого были отдельные покои, то какая участь ждала меня? – Хейди прижала ладони к лицу, растирая щеки. – Висеть на цепях или стегать другую деву плетью, пока муж будет… – Хейди судорожно вдохнула. – Мысли спутались. Не верилось, что Галлахер – мой Галлахер! – когда-то мог участвовать в подобном, а в скором времени предложить и мне заняться тем же. Я долго бродила по коридорам, пока муж сам меня не нашел. Он нервничал. Спросил, куда я подевалась. А я только пожала плечами и ответила, что заблудилась. Больше ничего ему не сказала. Мы выехали из замка, но Галлахер всю дорогу странно на меня поглядывал. Несколько раз спрашивал, как я себя чувствую, но я улыбалась и говорила, что все хорошо. К вечеру мы прибыли в Северный замок. Все спешились и передали поводья конюхам. Галлахер пошел внутрь, а я поняла, что поводья те самые из рук выпустить не могу. Что если сделаю это, придется переступить порог и жить в ожидании, пока муж не предложит и мне на цепях повисеть… Ну, я не думала, – покачала головой она. – Сказала конюху, что хочу сама свою кобылку в конюшни отвести. Воины переглянулись, но не им принцессе вопросы задавать. Мы отошли на приличное расстояние, и, когда нужно было сворачивать к конюшням, я вскочила в седло и рванула к воротам из замка. Наврала охранникам, что Галлахер отдал приказ выпустить меня на прогулку, и пригрозила, что поплатятся за непослушание. Они меня и отпустили на волю. Конечно, далеко я не ускакала, – закивала Хейди. – Меня воины нагнали. И Галлахер среди них. Никто ничего не понимал. Они кружили вокруг, не зная, как подступиться, пока я сидела на лошади, будто приросшая. Галлахер спешился, подошел ко мне и буквально выдернул из седла. А я кричать и отбиваться от него стала. «Не хочу! Не буду! Не заставишь!» – голосила, как умалишенная. А он будто ударов моих и не чувствовал. Прижал к себе и начал успокаивать. Уже сумерки сгустились, а мы все на дороге стояли, пока я в себе силы искала хоть что-то сказать. Воины по сторонам разъехались, а Галлахер тихо спросил: «Скажи мне как есть: что ты видела?» И тогда поняла я, что знает он и о комнате той, и том, чем в ней его отец с королевой занимаются. – «Все видела, – сказала. – И все о тебе знаю. Не заставишь меня на цепях висеть. Никогда». Он выругался, но из рук меня не выпустил. – «Черная комната, – произнес тихо. – То, чем отец с женой занимаются, нас с тобой не касается. У них своя жизнь, а у нас своя. Разве я был с тобой груб? Или позволил подумать, что на такое способен?» Конечно, я сдалась. Стало легче от осознания, что Галлахер к этому не имел отношения. Мы вернулись в замок. Он напоил меня настойкой и рассказал всю правду. Изначально те покои предназначались для увеселений гостей. В том же крыле замка проживали и девицы, которые их развлекали. На любой вкус, как говорится. С появлением Миры король стал бывать в этих комнатах
СКАЧАТЬ
