Дом, пропахший валерьянкой. Евгений Гузеев

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ вылетевших из уст старика непонятных и интригующих, фраз все-таки задержали ее порыв. Что-то заставило ее прислушаться. Толком не разглядев старика, она отвернулась и увидела перед собой полового, открывающего запотевшую бутылку ланинской.

      – Приятной жажды-с, – заискивающе улыбнулся он и снова испарился.

      Софи осмотрела со всех сторон стакан и налила себе воды. Старик между делом о чем-то тихо, сам с собой, разговаривал, скорее бредил. Но Софи прислушалась.

      – А ведь не побрезговал. В дом пригласил. О то-то и оно-с… Так то ведь… Мог бы из господ партейных кого-нибудь взять, ан нет – на меня обратил внимание свое. Именно, именно… Нужны ему мы – юродивые и убогие, старые, дряхлые, грешные и беспартийные, рубцами и морщинами покрытые, шрамами располосованные. Однако ж, сами понимаете, и иная крайность их привлекает не меньше, а скорее всего и поболе даже – вот она, вот спина ее стройная, как кедр. Черноокая, такая ж как ты, Марфуша. И ты ведь была, ух… Тебя бы тоже надо было тогда, пока молода была, глядела б на меня со стены моей коморки, да не выйдет уж… Не вернешь… Так вот, господа, други мои… У нашего брата-то тело непростое – иное, корявое, травмированное, избитое, грубое чисто старое древо – и это не может не зажечь их воображения. А у этой другой стороны наоборот – беспрекословность линий, излучение ауры, кусочек яркой синевы в окошке нашей сырой темницы. Вот она, сидит, и это есть та самая другая крайность. Совершенство, без которого их брат тоже не мыслит жить и работать. А то как же. Тянет, будит спящие и замороженные зачатки их талантов, а то и гениальностей, взбудораживает, заменяет собой сон, хлеб и вино. Но, увы, может и загубить. А между этими крайностями середина – широкая река. Так вот это подавляющее большинство плывущее – тьфу ты на него. Для ихнего брата это почти нуль. Не вызывают простые смертные, мутная жижа эта, в душе мастера того самого известного резонанса. Хоть и приходится иной раз их тоже того… с их наградами липовыми на грудях. Нет, они не то… Только убогость и божественность, эти два берега – вот это оно, то самое. Один берег – скалы, другой – нежный золотистый песочек с янтарем. Ведь и я, ваш покорный слуга, когда-то, по молодости, имел доступ к сему таинству, обладал способностями и чутьем… Хоть и учен был на медные деньги, но талантик имел. Так что и наш брат в их рядах побывал. А может и так просто, баловался. Но хвалили. Иные пророчили. Ошиблись, матушка, ошиблись. Не оправдал я… Все всуе. Вот ведь, к примеру, взять доктора какого-нибудь, земского врачишку-замухрышку, морфиниста этакого… Всю жизнь работает… Или, тьфу на доктора, вот хотя бы кузнеца возьмем или цирюльника какого. Так ведь и то… Почитай искусство. А я не оправдал… Пусть уж молодежь продолжает, таланты и нынче эвон какие попадаются. Взялся и ее, черненькую эту… Этак раз, два и прямо в яблочко. И нет, не то что как зеркало похоже… Вовсе нет. Это зачем, это кустарщина. Но ведь, смотрите-ка, и я, невежа-грешник, даже я, червь, узнал ее тут же, только глаза живые увидел. А мог бы и не разглядеть, кабы не мастер сделал. О как – почитай, волшебство. Конечно, не только талант, а еще сладкий и горький труд – все вместе. Вот ведь оно-с в чем заключается. Эх Марфуша, СКАЧАТЬ