Точка невозврата. Ксения Еленец

Чтение книги онлайн.

      Девчонка-подросток – долговязая, голенастая, угловатая как плохо обструганная доска – замерла посреди коридора, широко расставив ноги и скрестив руки на груди. На по-детски округлых щеках россыпью алели прыщи. Грязные, волосы, выкрашенные в ядовито-голубой, спутанными прядями сползали на плечи.

      – Галка, не пугай гостей! – прикрикнул провожатый. – Проводи лучше к старшим.

      Девчонка развернулась и двинулась вглубь коридора нервным размашистым шагом. Агата засеменила следом, с трудом поспевая. Сумка нещадно колотила под колени. Ободранная накануне скула чесалась. Агата на ходу поскребла подбородком о плечо, едва не потеряв равновесие. Галкина спина скрылась за поворотом.

      Агата прибавила шагу.

      Внутри здание выглядело ещё старше и угрюмее.

      Световая лента под потолком моргала побитыми сегментами. Ботинки тонули в мягком ворсе ковра. За приоткрытыми дверями мелькали человеческие силуэты. Агата слышала шепотки, видела любопытные детские мордашки, высовывающиеся ей вслед из-за углов. Обитель выглядела мирно. Ветер приносил с улицы запах земли, сырость, людские голоса. Но Агата не обманывалась деланным спокойствием. Она помнила, как и зачем сюда попала.

      Три трупа за три месяца. Щёголь говорил без малейших эмоций в голосе, но по спине Агаты маршировали мурашки размером с кулак. Повешенный, потравленная и сиганувший с крыши подросток. С первого взгляда, ничего необычного. В Нижнем порой приходилось переступать тела бродяг, вовремя не убранные вечно барахлящей техникой. Но в Нижнем к смерти относились философски – как к избавлению, как к возмездию, как к неизбежной точке в истории.

      Верхний смерть отрицал. Искал способы продлить срок действия своей оболочки, или перескочить в новую, после её кончины.

      Невозвращенцы же смерти боялись. До трясучки. Они цеплялись за родную тушку клещами, питались исключительно натуральными продуктами, отрицали синтов, возвращенцев и любые вмешательства в естественное человечье существование. И в этом пропахшем сыростью и яблоками раю за три месяца произошло три суицида. Полицию, сунувшую было нос в общину для расследования, мягко послали заниматься своими неблагочестивыми делами. Невозвращенцы не желали пускать синтов и прочих переделков на свой порог.

      – Ты откуда выползла? – погрузившись в воспоминания, Агата не заметила, что Галка остановилась. Девчонка по-птичьи склонила голову и скрестила руки на груди. Платье из мягкой светлой ткани с вышитым подолом смотрелось на ней как мешок на вешалке. Галка бычила из-под пушистых бровей, поджимала губы и раздувала крылья широкого носа. Агата подобралась и нахмурилась в ответ:

      – С чего я перед тобой отчитываться буду? Сопля желторотая, тебе что сказали делать? Провожать к начальству. Вот и провожай.

      Девчонка сжала кулаки и порывисто шагнула вперёд. Агата шарахнулась в сторону. Сбитые костяшки шоркнули о стену. Галка зарычала и повернулась, сверкая совершенно дикими глазами.