Башня. Новый ковчег 1. Евгения Букреева

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ в жилой зоне, на нижних уровнях выглядело убого. Окна одних квартир упирались в окна других. Жалюзи на них почти никогда не опускались, потому что освещение в квартирах было минимальным, а ещё каких-то пару лет назад его вообще вырубали во всех отсеках с наступлением комендантского часа. Потом ограничения сняли, а привычка не опускать жалюзи осталась. Так что любой человек, проходивший мимо, мог беззастенчиво заглядывать в жилище соседа, и этот бытовой эксгибиционизм, ставший нормой, давил и унижал.

      Наверно, если бы не мать, Сашка вряд ли смог бы понять всю нищету их существования и воспринимал бы всё, что их окружает, как само собой разумеющееся. В конце концов так жили многие. Подростки и молодёжь закидывались дешёвой наркотой, взрослые глушили тоску самогоном. Не все, конечно – у того же Шорохова отец в жизни ни капли спиртного в рот не брал – но многие. Сашкин отец самогонкой не брезговал. В рабочие дни держался (он работал на одном из самых тяжёлых производств и несмотря ни на что числился на хорошем счету), но уже с вечера пятницы отрывался, напиваясь в стельку в компании соседа Димки, одинокого философа-пропойцы. Мать говорила, отец начал пить, когда он, Сашка, родился. Это было ещё до принятия Закона. Правительство, вводя свои меры по экономии ресурсов после аварии на электростанции, всё сокращало и сокращало производство, и после очередного сокращения Сашкин отец, как и многие другие, остался без работы. И подсел на самогонку. После Закона производство возобновили, и цеха открыли вновь. У отца опять появилась работа, но пить он так и не бросил.

      Выходные были омерзительно похожи друг на друга. Отец зло матерился под аккомпанемент возвышенных и полных патетики Димкиных рассуждений, из соседней квартиры раздавался визгливый смех шалавы Альки, коротающей воскресные вечера с очередным хахалем, через коридор хныкал чей-то ребенок – и вся эта какофония была настолько привычной, что иное казалось чуждым и инородным.

      И именно в такие дни мать брала маленького Сашу за руку и увозила наверх.

      – Давай, херачь отсюда! – орал им вслед отец. – Дура! К солнышку она хочет, сука…

      Сашке тогда было лет пять. Именно с этого возраста у него начали появляться какие-то обрывочные воспоминания. Уже прошло почти два года после принятия Закона, и жизнь начала мало-помалу налаживаться. Это выражение «жизнь налаживается» маленький Саша слышал из разговоров взрослых. Так говорила соседка Алька. Это промелькивало в пространных речах алкоголика Димки. Да и сама мать нет-нет, да и вздыхала: «Ну вроде всё и налаживается потихоньку». И только отец, слыша такие речи, злился ещё больше. Наливался яростью и хрипло кричал:

      – Раскудахтались, курицы. Хорошо им стало. Ага, как же. Хорошо да просторно. Ещё бы – столько народу в расход пущено. А вы давайте, молитесь на наше правительство, в жопу его целуйте. Особенно Савельева. Знаешь, кто такой Савельев? – отец устремлял на Сашку чуть прикрытые припухшими веками, налитые кровью глаза.

      – Нет, – СКАЧАТЬ