– Гордыня самый тяжкий грех, – вспомнил я изречение из прошлого мира.
– Что? – переспросил самурай. Но потом подтвердил: – Тщеславие – величайшее зло. Оно разрушает незаметно, и человек ради тщеславия предаёт не только других людей, но и себя.
– И ты предал Кашиноху? – догадался я.
Самурай коротко кивнул. А потом продолжил:
– Я вызвался защищать Кашиноху. Он понадеялся на меня. И…
Акаи Акума замолчал.
Я не перебивал его, понимая, что, возможно, это первая исповедь в жизни самурая.
Наконец, Акаи Акума продолжил:
– Я собирался биться за Кашиноху, чтобы обрести величие, а не для того, чтобы защитить его любой ценой. И я унизил духа Кашинохи, чтобы он не мешал мне. Вот только он был связан с Кашинохой, и действительно готов был умереть за него. И так получилось, что в ответственной битве из-за меня его дух опоздал к началу сражения.
– Это был бой с Кирино Кайбитсу? – снова догадался я, вспомнив слова туманного ублюдка, адресованные Акаи Акума.
– Да, – подтвердил самурай. – Это был Кирино Кайбитсу. Он собирался убить Кашиноху. Но настоящий дух Кашинохи встал на пути убийцы. Он! Не я. Я струсил.
Самурай снова замолчал.
– Не кори себя, – сказал я самураю. – Богиня судьбы заплела ваши нити не случайно.
Акаи Акума покачал головой:
– Из-за меня Кашиноха провёл двадцать лет в страшной тюрьме. Из-за меня он лишился духа и теперь почти не может пользоваться даром.
– Но ведь дубовый листок… – начал было я.
– Кашиноха вложил в него всю свою силу, чтобы отомстить за свой погибший дух.
– Я мало что знаю про мир духов, – перебил я самурая. – Но если у человека есть силы мстить, то его дух не умер!
В глазах самурая промелькнула надежда. Но я не дал ему времени на осмысление. Останавливая вопросы, готовые обрушиться на меня лавиной, я сказал:
– Я не знаю, где его дух. Но точно знаю, что он есть и жив, можешь даже не сомневаться! Но меня сейчас больше интересует, не это! Меня интересует, где мои родные? И что я могу сделать, чтобы спасти их? Или ты считаешь, что история Кашинохи и исчезновение моих близких связаны между собой?
Когда я задавал последний вопрос, мой голос дрогнул.
Самурай кивнул в ответ.
– Но как? – спросил я. – Кашиноха же из другого клана!
– Из другого… – подтвердил самурай и повторил: – Из другого, да. Но дело не в клане. Дело в предсказании божественного мудреца Таикен Са.
– В том, что кто-то превратит дубовый лист в меч?
– Не кто-то. А тот, кто нарушит равновесие между СКАЧАТЬ