Прелести жизни. Книга третья. Смысл жизни. Том 8. Александр Черевков

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ настоящим лавашем это хлеб не назовёшь. Тонкий дагестанский или среднеазиатский лаваш хранится в любую погоду несколько суток.

      Лаваш местной выпечки на следующие сутки начинает покрываться плесенью. В общем-то, местная лепёшка под названием "лаваш" лишь по форме издали напоминает настоящий лаваш.

      Покупаю эту лепёшку в дань ностальгии о прошлой жизни на территории Северного Кавказа. Кроме того, пока хлеб любой выпечки свежий и горячий, он имеет приятный вкус.

      Спустя одни сутки любой хлеб начинает черстветь. Ну, ладно! Бог с ним с этим хлебом. Куплю три лаваша. Один лаваш съем под "Жигулёвское пиво" по дороге к дому.

      Два других лаваша принесу Людмиле и Эдику. Они так же любят горячий хлеб свежей выпечки. Это моя мама нас всех приучила, кушать горячий хлеб свежей выпечки.

      Пока мы жили вместе одной семьей, то моя мама постоянно пекла домашних хлеб разного вида. В моем далёком детстве мама пекла домашний хлеб в русской печке во дворе.

      Когда мы уехали из Гудермеса, мама стала печь хлеб в доме. Ассортимент домашнего хлеба сократила наполовину. Так как в домашних условиях печь лаваши, чуреки и обычные круглые лепёшки практически невозможно.

      Потому что нет сферы внутри печки, как в тандыре (круглая печка для выпечки лепёшек) или как в большой русской печки во дворе. В обычной домашней печке можно в духовке печь круглый домашний хлеб или просто булочки. Когда мы окончательно переехали в городскую квартиру с газовой плитой, то моя мама прекратила печь домашний хлеб.

      Лишь изредка в память о прошлой жизни, мама устраивала нам праздник воспоминания детства. В обычных условиях городской квартиры на газовой плите мама устраивала такие чудеса выпечки разнообразных пирожков, булочек, ватрушек и конечно традиционного домашнего хлеба, который издревле пекли в хуторах терских казаков.

      3. Запутанные события.

      Увлечённый ностальгией о прошлой жизни, не заметил, как дошёл почти до конца улицы Авода (работа). Вдруг, мне стало как-то ни по себе. Какое-то странное головокружение и предчувствие какой-то опасности.

      Словно кто-то издали внимательно наблюдает за моим передвижением по территории производственной зоны лёгкой промышленности. У меня всякое было в этой производственной зоне за годы моего проживания в Ашдоде.

      Но врагов у меня тут не было, точнее, врагов не осталось. Одни мои враги покинули территорию Ашдода. Другие мои враги покинули нас навсегда, откуда никто не вернётся.

      Хотя, может быть, именно тут меня ждут люди, воскресшие из мёртвых? Но зачем им нужна производственная зона? Воскресшие из мёртвых, могут свести со мной счёты, где им будет угодно.

      Даже сейчас во время моей прогулки у речки людям, воскресшим из мёртвых, можно было просто утопить меня в речке. Как было с пожилой женщиной, которую нашли в речке мальчишки пару лет назад.

      – Сашка! Неужели это ты? – удивленно, спросил меня бомж, в котором с трудом признал СКАЧАТЬ