Книга отзывов и предисловий. Лев Оборин
Чтение книги онлайн.

Читать онлайн книгу Книга отзывов и предисловий - Лев Оборин страница 52

Название: Книга отзывов и предисловий

Автор: Лев Оборин

Издательство: НЛО

Жанр:

Серия: Критика и эссеистика

isbn: 9785444824122

isbn:

СКАЧАТЬ что на эту тему сказано современными русскими поэтами – в диапазоне от Алексея Цветкова до Виталия Пуханова. Смерть у Горалик, с одной стороны, тотальна, с другой, – с ней можно играть, перекликаться, трещать в базарный день (как в одном стихотворении Эугениуша Ткачишина-Дыцкого). Самым экстремальным образом Горалик тестирует, зависит ли смерть от отношения к смерти, задает вопрос: «кто на ком стоял» в максиме «бытие определяет сознание»: «и жизнь выходит / и каждый день побеждает смерть / и каждый день побеждает смерть» – повтор подчеркивает возможность двойственного чтения фразы (и отсылает к фростовскому двойному And miles to go before I sleep).

      Говорить об этом, может быть, дико, потому что стихи Горалик имеют дело с таким материалом, который отказывает в праве на существование обычным человеческим эмоциям. Вот стихотворение «Наша Аня все кричит через свой стафилококк…»:

      Наша Аня все кричит через свой стафилококк, —

      Красноморденький щенок, сердца жилистый укус.

      А он качает колыбель

      (ну, какую колыбель? – трясет разъ…тую кровать) —

      и бормочет, борбормочет,

      и видит красными глазами,

      как исходит на крик кошка;

      от боли вертится собака, —

      а наша Аня разжимает побелевший кулачок.

      А вот, с другой стороны:

      В парке, под бобыльником простым,

      умирает старый молодым:

      гордо, молча, с каменным лицом, —

      словом, умирает молодцом.

      Рядом, под клеменцией простой,

      умирает старым молодой:

      стонет, плачет, дергает лицом, —

      тоже умирает молодцом.

      Смерть – и состояние, и пространство, и персонаж. Этот персонаж может предстать и в образе маленькой девочки, обладающей «сверхспособностью» – обессилить человека или даже самого Бога. Вот кроссовер двух богатых жанров – прения со смертью и прения с Богом:

      – Смертинька, Смертинька, кто твоя бабушка?

      – Вечная воля Твоя. Вяжет из лыка удавки, голубушка,

      давит винцо из тряпья.

      – Смертинька, Смертинька, что твои сказочки?

      – Темные лясы Твои. Точат и точат несладкие косточки

      тех, кто лежит в забытьи.

      – Смертинька, Смертинька, где твои варежки?

      – В темном притворе Твоем. Трогают, трогают медные денежки

      под золоченым тряпьем.

      – Смертинька, Смертинька, что твои саночки?

      – Слов Твоих скользкая суть. Вон как летят по раздавленной улочке,

      ищут, кого полоснуть.

      – Смертинька, я ж тебе был вроде крестного!

      Ты меня этак за что?

      – Дядя! Я так, повторяю за взрослыми.

      …Где ж мои варежки-то?

      Где-то полтора десятилетия назад Данила Давыдов предложил термин «некроинфантилизм», обозначающий тенденцию к острому сближению мотивов детства и смерти в новейшей русской поэзии. Горалик, обладающая мощным фольклорным чутьем, знает, что ничего нового в этом сближении нет: достаточно вспомнить многочисленные народные «смертные СКАЧАТЬ