Такая вот жизнь, братец. Валериан Георгиевич Пападаки

Чтение книги онлайн.

      – Ну, кому нужен твой Чосер? – набравшись храбрости, спросил я его как-то вечером, после обильного возлияния в столовой, – это же такая древность!

      – Вот тут ты не прав, – с улыбкой заметил Мартин, нежно поглаживая свою любимицу-кошку Фокси, которая, как ни в чём не бывало, слизывала масло с его бутерброда. – Нам, современным людям, как раз Чосера-то и не хватает. Мы перестали ощущать полноту жизни, как это делали наши предки 600 лет назад. Чосер – это терапия для всех нас, это как Боккаччо, Сервантес, Рабле… Если с него стряхнуть академическую пыль и слегка почистить, он засверкает, как золотой слиток.

      – Но это всё – весёлые сказки, – упорствовал я, – кому это сейчас может быть интересно?

      – А, вот, интересно, и даже очень многим. Люди идут к нам на спектакль с удовольствием. Они отдыхают от сложностей современной жизни. Современное общество – больное. Мы все – шизофреники. Во всём раздвоенность, фальшь. Мы не живём, а играем в жизнь. Во времена Чосера люди верили в реальность жизни.

      – Ты хочешь сказать, что люди были более примитивными, не видели противоречий, – не сдавался я.

      – Нет, они просто были более искренними в своих чувствах и поступках.

      – Не знаю, – с притворной задумчивостью тянул я своё (по правде сказать, я уже клевал носом). – А как же Шекспир! У него герои – такие злодеи, подлецы и врали, каких нам даже не снилось.

      – Шекспир – это уже совсем другая эпоха, – отозвался Мартин. – Это – Ренессанс, самоутверждение безбожного человека. А Чосер – это ещё Средневековье, когда человек не мыслил себя без Бога. Для него этот мир был просто блужданием во тьме:

      «This world is but a thoroughfare of woe,

      And we pilgrims passing to and fro.»

      Что этот мир, как не долина тьмы,

      Где, словно странники, блуждаем мы?

      «А сам-то ты в Бога веришь?» вертелось у меня на языке, но я решил эту тему не развивать – слишком сложно.

      В тот вечер, как мне казалось тогда, я понял, почему Мартин относится ко мне так радушно (хотя это до сих пор остаётся для меня загадкой). Он лелеял надежду (как оказалось, призрачную), что я смогу помочь ему поставить «Кентерберийские Рассказы» в Союзе. Он, конечно, в своё время неплохо заработал на этой постановке, даже, можно сказать, обогатился. Она шла пять лет без перерыва в Уэст-Энде (лондонская театральная Мекка), потом взяла штурмом Бродвей, а затем прошла с триумфом по многим странам. Мартин поставил ее в Праге и Штутгарте, свозил в Австралию и Японию, и даже ухитрился протащить ее за «железный занавес», поставив в Чехословакии и Польше. Но это всё было в прошлом.

      – Да, она делала приличные сборы, – продолжал Мартин. – Деньги текли рекой. Но и потрачено было немало. В организацию ежегодных фестивалей была вбухана не одна сотня тысяч фунтов. Да и открытие СКАЧАТЬ