– Это другой разговор.
– Да… другой… странную мы тему для беседы нашли.
Матвей соглашается.
– Точно. Странную. – И тут же её меняет: – Ну а ты, что, разводиться планируешь, значит?
– Да, – говорю твёрдо, а потом думаю о впустую потраченных рядом с Ромой годах и добавляю полушёпотом: – Давно следовало это сделать.
Матвей бросает на меня короткий взгляд. Но никак не комментирует, не спрашивает, почему я этого не сделала, и это прекрасно. Не уверена, что готова сейчас лезть в дебри нашей с Ромой болезненной созависимости.
Да я жила рядом с ним, вернее, существовала. А он терпел и погуливал, как выяснилось. Увеличивая объем лапши на ушах отнюдь не доверчивых женщин. Аню одуванчиком не назовёшь, баба с клатчем, мать заждавшегося папу Вадички, тоже не невинный лебедь, да и я, собственно, когда надо умею выпустить и когти, и зубы. Но все втроём каким-то странным образом терпели Романа Романовича и проглатывали его ложь.
Мы проносимся по Невскому проспекту, сворачиваем на Литейный, затем берём влево, по мосту, мимо здания Цирка, покружив по улочкам, выскакиваем у Летнего сада, тёмная громада деревьев которого упирается в низкое облачное небо.
Нам везёт – зелёная волна бежит впереди нас, мы не стоим на светофорах, гоним вперёд, огибаем Марсовое поле и въезжаем на Троицкий мост.
Матвей поднимает верх. В салоне тут же становится тихо и уютно, мягкий дип хауз вибрирует в стереосистеме, задавая ритм питерской ночи.
– Хватит. Хорошо проветрились.
– Да, никогда не ездила с открытым верхом.
– Ранней весной?
– Вообще не ездила.
Действительно не каталась в кабриолетах, а у самой в старой машине только лючок сверху открывался, но это не считается,
– А что ещё ты не делала? – задумчиво покусывает нижнюю губу. – Думская, Рубинштейна, прогулка по крышам?
– Ни-че-го.
Как только это говорю, думаю, насколько же скучно я жила. Самое страшное, меня устраивало. Ничего не хотелось. Ни новых впечатлений, ни воспоминаний. А их и нет. Вот так, положа руку на сердце, реально нечего вспомнить. Те годы пустые: один похож на другой, как братья-близнецы. Дом, бизнес, муж-изменщик, опять же, как выяснилось.
– А хочешь? – прищурившись, интересуется Матвей.
Обнимаю себя руками под пиджаком, но не потому что замёрзла, скорее в качестве защиты.
– Слушай, а ты чего со мной возишься? Заняться нечем?
Матвей хмыкает и выдаёт стандартную, но почему-то такую милую в нашей ситуации фразу:
– До утра я абсолютно свободен.
Пожимаю плечами, указываю подбородком на дорогу.
– Ну что ж… поскольку я оставила всё: и телефон, и сумочку, и ключи от дома, и пальто в ресторане, и спешить мне некуда… Тогда вперёд!
Матвей оказывается прекрасным провожатым. Он то знает все злачные и не очень СКАЧАТЬ