Родом из детства. Алексей Курилко

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ Во всяком случае, мне. Мне не угодно это дурацкое словосочетание – во всяком случае.

      Семнадцать пятьдесят девять. Через минуту будет восемнадцать ноль-ноль. Всего одна минута. Одна! А сколько сразу поменяется цифр. Все, кроме первой – единицы. Единица останется. Семёрку сменит фигуристая восьмёрка. А пятёрка и девятка превратятся в два ноля. В ничто. В два ничто. Если ноль – ничто, то неудивительно, что всё начинается с ничтожества, даже в природе, а значит, во всём. От ничто ко всему. От простого к сложному. Ноль – ничто. Единица – это уже нечто. А добавь к единице ноль – и получится двузначное число. Было нечто, к нему добавили ничто, получили какое-никакое количество. Добавляем ещё одно ничтожество – увеличиваем количество, которое рано или поздно перейдёт в качество.

      О чём я думаю? Неважно. Главное – не думать о том, что плохо. Вообще о плохом не думать! Иначе будет только хуже. А куда ещё хуже? Есть куда! Плохо – бесконечно. Как Вселенная. Для «хорошо» всегда есть предел. За этим пределом обычно начинается «плохо», а оно бесконечно.

      Восемнадцать ноль пять.

      Надо прекратить глядеть на часы. Видя, что я смотрю за ним, время замедляется. Замедляется, замедляется… чтобы совсем остановиться, замереть… чтобы потом наброситься на меня… Во всяком случае… Опять во всяком случае! Который час?

      Восемнадцать ноль шесть. Шесть минут седьмого. Шесть часов шесть минут. Что делать? Ничего. Просто шагай. Безостановочно. Вперёд! Вперёд, и горе Годунову! И не смотри на часы. Думай о чём хочешь, только не смотри на часы. Кто там ещё покончил с собой? Марина Цветаева. Одиночество, нищета, эвакуация… Что-то с сыном у неё было… Повесилась…

      Восемнадцать ноль восемь.

      Блядь! Не смотри, говорю, на часы. Ты что – тупой? Сколько раз тебе повторять? Шагай. Давай! Ать-два левой. На кухню. Кругом! Ать-два левой. Левой!.. Левой… В комнату. Кругом! Левой! Может, ещё что-нибудь выпить? Левой, левой… «Кто там шагает правой? Левой, левой…»

      Отравился Алексей Толстой. Тот, который Константинович. Но он был наркоманом. В молодости и Михаил Афанасьевич Булгаков баловался морфием. Чуть не погубило его баловство. Господь помиловал. А графа Толстого покарал. Радищев тоже отравился. Боялся остаться в живых. Сбежал. Самоубийство – что это, как не побег из жизни? Вот и мне бы убежать от боли и страданий…

      Я остановился.

      А лучше, подумал я, сбежать из этой квартиры. Что я, как крыса в клетке, из угла в угол мечусь? Я заперт. Вот что меня угнетает!

      Эта сука сегодня уже не вернётся. А ночь в запертой квартире я не переживу.

      Нет, нет, нет…

      Я выбежал на балкон, глянул вниз… Высоковато… Даже не знаю…

      Решайся!

      Я вернулся в комнату. Дверь на балкон осталась открытой.

      Восемнадцать пятнадцать.

      С этой минуты мысль о прыжке не покидала меня. Страх отгонял эту мысль, но она упрямо и крепко вцепилась в меня и призывала всё новые аргументы в свою пользу.

      Здесь ты как узник. А там СКАЧАТЬ