Он говорит спокойно, просто констатируя факт.
– Надо бы ему повышение какое-то. Он ведь сотрудник грамотный, может возглавить всю борьбу с хищениями в области. Такого спеца поискать ещё.
– Серьёзно? – миролюбиво спрашивает он. – А по рогам ему не надо? Возглавить он должен….
– Да, это я совершенно серьёзно, Глеб Антонович. Никаких шуток! Пожалуйста, не откажите в любезности. И ещё мне надо два два телефона «Алтай». В машину.
– Это всё практически невыполнимо, Брагин.
– Выполнимо, Глеб Антонович, ещё как выполнимо. Но вы не переживайте, я вам за выполнение поручений буду премию выписывать и ещё бесплатные фишки в казино давать. Но только в определённом количестве. Ну, вот. А теперь мне, к сожалению, идти нужно. А вы оставайтесь, всего вам самого распрекрасного.
Я поднимаюсь из-за стола.
– И много у тебя ещё таких бумаг? – спрашивает он.
– Много – не то слово просто. Думаю, хватит на сопровождение всего вашего жизненного пути.
– А КГБ что знает?
– Официально они дело не возбуждали, насколько мне известно, но на основании этих бумаг возбудят, ещё как возбудят. Так что вы поаккуратнее, не доводите до греха. Кстати, оригиналы документов, как показали результаты вчерашнего обыска, хранятся в невероятно надёжном месте и чуть что, сразу полетят по известному вам адресу, прямиком в контору.
– Ну да, ну да, – кивает Печкин.
– И, как ни грустно, – делаю я печальное лицо, – в Москву теперь вы сможете отправиться только когда я сам туда отправлюсь, понимаете?
Он молча покусывает губы. Видно, что ему есть, что сказать, но сейчас лучше помолчать.
– Я ведь вам дружбу предлагал, а вы меня отвергли, так что во всём случившемся вина исключительно ваша. Но я-то человек немстительный, вполне могу с вами мирно сосуществовать, если и вы с добром, понимаете? А если вы будете и дальше козни строить, расстанусь с вами безо всякого сожаления. Будьте здоровы.
Я поворачиваюсь и иду на выход.
– Брагин, – окликает он меня.
Я оборачиваюсь.
– Ну и сукин же ты сын, – качает он головой.
– До свидания, Глеб Антонович, – говорю я и резко толкаю дверь.
Тут же раздаётся грохот, глухой вскрик и звук бьющейся посуды.
2. Уж полночь близится, а Германа всё нет
– Брагин! – стонет Лариса и смотрит безумными глазами. – Вот же ты гад!
Она растеряно стоит передо мной и по щекам её текут слёзы. По щекам – слёзы, а по груди – кофе. На блузке, бывшей ещё секунду назад белоснежной, растекаются два огромных коричневых пятна, по пятну на каждую грудь.
– Горячо-о-о! – тихонько воет она.
Ну что же мне с тобой делать, дуть что ли?
– Расстёгивай! – командую я.
Стать более СКАЧАТЬ