Ольховый король. Анна Берсенева

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ при этом не путает, о контрабандистах говорит «у нас», говор московский, в Англии бывал…

      – Знаете, Сергей Васильевич, ведь я должна вас бояться, – сказала Вероника.

      И в ту же секунду поняла, что не только не боится его, но именно с ним связано ее спокойствие. То есть она, конечно, волнуется, но если бы не было рядом этого непонятного человека, то сейчас не просто вставляла бы в свою речь белорусские слова, а дрожала бы мелкой дрожью, как заяц под кустом, и вообще ни слова не могла бы вымолвить.

      – Но не боитесь, – догадливо заметил он.

      – Не боюсь. Сама не понимаю почему.

      – Потому что вы разумная барышня. И разум говорит вам, что при моем промысле мне нет нужды в неприятностях. А они могли бы возникнуть, если бы мне вздумалось вас убить.

      – Если бы вам это вздумалось, никто и не узнал бы, – вздохнула Вероника.

      «Зачем я говорю ему такие вещи?» – мелькнуло при этом у нее в голове.

      – А ваш жених? – Он невозмутимо пожал плечами. – Тетушка Альжбета сообщит ведь племяннику, с кем вы отправились к нему.

      – Матка Боска, что мы с вами говорим, Сергей Васильевич! – поежилась она.

      – Ночью пойдем молча.

      Замолкли и сейчас. Вероника встала на колени и наклонилась, чтобы напиться. Из родника она не пила с тех пор, как перед войной последний раз приезжала на летние вакации в Багничи. Вода показалась сладкой. А может, и была такою. Листья с чуть слышным шорохом облетали с деревьев, падали на воду. На пригорке за ручьем росли простые белые цветы, гроздьями на высоких стеблях. На одном стебле гроздей было семь, и в сгущающихся сумерках стебель этот был похож на менору. Вероника вспомнила Цейтлиных, и печаль снова коснулась ее сердца.

      – Замерзли? – спросил Сергей Васильевич. – Кажется, я застращал вас насчет вещей. Слишком вы налегке.

      – Совсем нет. – Она покачала головой. – Фуфайка теплая, платок тоже. Да я и вообще не мерзну. У нас на болотах мороз сильнее пробирает, чем в Минске. Потому что влажность высокая. Я с детства к холоду привыкла.

      – Все же глотните.

      Он отвернул крышку армейской фляги. Вероника сделала большой глоток и закашлялась: коньяк обжег горло.

      – Выбачайте, – утирая слезы, проговорила она. – Извините. Слишком крепко для меня. – И объяснила: – Я только вино пила, которое ксендз давал на споведи.

      – Тогда это я должен извиняться. Думал, в войну даже юные барышни привыкли пить все, что горит. Ну, зато согреетесь. Скоро пойдем. Как только стемнеет.

      Темнело быстро – черты его лица были уже едва различимы. А может, просто голова у Вероники закружилась от коньяка.

      – А вам приходилось убивать, Сергей Васильевич?

      Финский нож в его руке не шел у нее из памяти – так же, как невозмутимость, с которой он сказал, что не стал бы ее убивать, потому что это привело бы к неприятностям.

      Она спохватилась, что не следовало бы задавать вопрос, на который СКАЧАТЬ