Скифская история. Издание и исследование А. П. Богданова. Андрей Лызлов

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ сидят «брады свои уставя, ничего не отвещают»[35]. Воспоминания беглого подьячего, записанные во второй половине 1660‑х гг. в Швеции, относятся к 1645–1664 гг. Чтобы проверить их, достаточно было бы взять в руки многократно изданное Соборное уложение 1649 г., под которым из 29 бояр не смогли собственноручно расписаться двое.

      Между тем умение писать долго рассматривалось аристократией как занятие «подлое», и даже в конце XVII в. в школах учили отдельно читать, затем – писать, наконец – петь по нотам. Однако сам царь Алексей Михайлович писал – к ужасу ревнителей традиции – своей рукой, когда хотел особо поощрить корреспондента, а его сыновья – ученики Симеона Полоцкого Алексей, Федор, возможно, Иван – и дочери (в особенности Софья) писали по всякой личной надобности, диктуя лишь тексты государственные. Даже и Петр, писавший в традиции семьи каракулями, вывел своей рукою в общей сложности целые тома писем и записок.

      Судя по личной переписке канцлеров А.Л. Ордина-Нащокина, А.С. Матвеева, В.В. Голицына и подобных князю представителей высших аристократических родов, старинные предрассудки были во второй половине XVII столетия забыты, а основательное образование, которое давали своим детям царь Алексей и упомянутые государственные мужи, включало «свободные мудрости» (дисциплины тривиума и квадривиума) вкупе с польским и латинским языками, на которых полагалось читать, говорить и писать[36].

      Прославленная ученица Симеона Полоцкого царевна Софья, «премудро», по мнению просветителя Сильвестра Медведева, управлявшая государством в 1682–1689 гг., отнюдь не была исключением среди московских дам высшего круга. Изрядная образованность требовалась, во‑первых, чтобы вести огромные хозяйства и учить своих детей – будущих государственных лидеров и их жен – когда мужья разъезжались служить по бескрайней империи и за море. Во-вторых – для того, чтобы писать личные письма опять же мужьям и детям[37]. В-третьих, но не в последних – образованность, широкая начитанность и в особенности владение красотами риторики и версификации с последней четверти XVII в. и почти все царствование Петра были при дворе в такой моде, что дама, неспособная разразиться по всякому случаю стихами или на худой конец изящной орацией, могла сойти за деревенскую дурочку.

      Если в конце 1670‑х – начале 80‑х гг. стихотворных эпитафий удостаивались редкие выдающиеся лица, то спустя десятилетие стихи буквально заполонили надгробия бояр и дворян, церковных иерархов и простых монахов, дьяков, подьячих, певчих, купцов и т. п.[38] В Москве 1670‑х литературные приветствия и поэмы адресовались разве что царям; в 1680‑х их посвящали и крупным государственным деятелям; в 1690‑х дети приветствовали своих родителей по великим праздникам и в день ангела, гости поднимали чашу за хозяев со стихотворным тостом, а те заказывали оформление новых палат литератору, чтобы яркая роспись соответствовала премудрому замыслу, разъясненному изящными надписями на стенах, оконных проемах и потолке[39].

      Не СКАЧАТЬ