День мертвых тел. Николай Леонов

Чтение книги онлайн.

      – Да что вы, Лев, какие из нас художники, – подал голос темноволосый Марат. Он уже достаточно порадовался возвращению любимицы и вернулся к сборам. Гуров поднял голову, оглядывая роспись, занимавшую всю стену и часть потолка.

      – Ого.

      – Ого, согласны, – подошла Лена, русая, с плетенной из цветной соломки повязкой над бровями. Остальная компания подбирала разбросанные вокруг банки и пустые баллоны, обертки от сэндвичей и газеты, которыми была устелена плитка, заменявшая асфальт. – Представляете, как нам повезло, еще и дважды. Нам позвонили хозяева, которые ранее отказали, но квартира внезапно освободилась. Позвали, и мы согласились. Подъезжаем, прямо, знаете, вот здесь. И Антон говорит: «Что это?» Мы не увидели и спрашиваем, мол, где? А он показывает прямо вот сюда, на стену. Здесь девичий виноград рос, мы сорвали его, вон там сложили в сторонке. Ух, старухи кричали на нас!.. А там, под плющом, шедевр. Понимаете, Лев? Это же ранний Полонский. Посмотрите на этот красный, на фонари. Кроме него, никто так красным не пишет. Ну, мы набрались смелости и позвонили Аджею. Представляете? Сказали, что нашли его «Красные фонари» в арке! Что плющ почти разрушил картину. А он… Ну… Ангел, чего с него взять? Сказал: «Бросьте, плющу виднее, что с «Красными фонарями» делать. Пусть дальше разрушает, а вы веселитесь!» И голос у него добрый-предобрый. Он ведь даже имен наших не знает, за него трубку берет другой человек, агент. Еще и звонки пропускает не все. Но сейчас праздник, и Ангел дома, в Онейске, можно дозвониться, если постараться. Вот так нам и повезло в третий раз. Мы аккуратно стену отчистили и, как смогли, обновили полотно. Не получилось, конечно, так, как у Аджея. Но ему все равно, а мы шедевр спасли, будет что вспомнить…

      Пока Лена тараторила, а ребята старались не слишком сильно звенеть бутылками и банками в своих мусорных пакетах, Гуров смотрел на стену, на картину. Может, если бы все уличные художники работали на таком уровне, коммунальные службы не затирали бы их старания равнодушно-серыми пятнами. На стене арки была изображена улица. Темная и вроде даже знакомая. Может быть, Гуров видел ее во время сегодняшней экскурсии, а может, в каждом городе есть похожая. Грязная луна тонет в землистых облаках и смоге, на небе нет ни одной звезды. Безликие дома спят, погасив до утра черные окна. По пустым, уходящим в точку перспективы тротуарам невидимый ветер гонит мусор из перевернутых баков. Яркими, наполненными цветом на изображении были две вещи – это фонари, горящие красным, бросающие тревожные отсветы на спящие дома, небо, мусор, все вокруг, и стелька в мужской туфле. Она лежит набоку, в центре проезжей части, на самой разметке. Узкая, лаковая, в сверкающих боках, пострадавших от грязи, все еще отражается свет фонарей. Стелька внутри горит первозданно алым, тонкие шнурки мертвыми змейками безвольно мокнут в луже. Все это создавало гнетущее впечатление и со светлым образом Аджея не вязалось никак. Но пейзажа художнику было мало. Изображение будто утекало в открытый кем-то слив выше уровня глаз, там, куда убегала дорога и фонари, СКАЧАТЬ