Оттащить меня получается не сразу, под горячую руку ещё и нашему вечно пьяному физруку прилетает, но потом пацаны меня просто фиксируют, а кто-то ещё и водой обливает. Я рычу, отфыркиваюсь, но медленно прихожу в себя, а Ваську утаскивают куда-то, при этом глаза его закрыты. Я его что, убила?
– Живой он, – хмыкает кто-то из парней. – Ну, ты дала, Бешеная…
Карина смотрит на меня с ужасом, а Ваську сопровождают в медпункт, хотя скорую не вызовут, потому что это – косяк Евсеича, а рука руку моет. Так что, раз живой остался, то, считай, повезло. А вот Каринка остаётся без защиты, что меня радует чуть ли не до визга. Она-то этого не понимает, думает, раз до урока ничего не было, то я её после пощажу. Дура.
Нас отпускают в раздевалку, при этом я быстро перемигиваюсь с девками, раздавая указания. Сейчас будет веселье… Заставить бы её бегать голышом… А это мысль! Но сначала развлечение!
Она начинает переодеваться. И вот когда оказывается в одних трусах, на новенькую прыгают Лариска со второй Танькой. Карина пытается визжать, но ей в рот быстро суют её же спортивные трусы, избавляя ото всей одежды. Ну а дальше я беру в руку припасённый провод. Её держат, а я отвожу душу, под сдавленный визг наблюдая за тем, как вспухают полосы. Устаю я почему-то слишком быстро, как будто запал пропадает.
– На колени, жучка! – командую я, когда её отпускают. Она лежит и ревёт, тогда я бью ещё и ещё, рыча: – На колени!
Она пытается встать, упираясь руками и тяжело дыша. В этот момент я хватаю за цепочку на её шее, придушивая. Заставляя встать, как мне надо, потому что мы ещё не закончили. Цепочка ожидаемо рвётся, я зло кидаю её куда-то назад, а сама встаю поудобнее, размахиваясь, но тут что-то взвизгнувшая Карина резко прыгает на меня, ударив в то место, которое ей ещё предстоит… От неожиданности я резко заваливаюсь назад, размахивая руками, но сохранить равновесие не удаётся, и я падаю навзничь.
Под спиной что-то хрустит, и тут меня затопляет боль. Жуткая, дикая, неописуемая боль, от которой хочется кричать, но я не могу, что-то бьёт меня и в грудь, отчего дыхание куда-то исчезает, становится как-то ужасно холодно и свет отключают. Но при этом боль не исчезает, она становится то сильнее, то слабее, будто качая меня на волнах. Получается, эта сопля меня убила?
Боль опять становится запредельной, и я вижу себя. Я вижу свою оскаленную морду, занесённый ремень, понимая, сейчас я – Лерка. Боль становится всё сильнее, а вместе с ней приходит и паника, ужас от невозможности двинуться, а боль всё усиливается, хотя кажется, что больше уже некуда. Я продолжаю видеть себя со стороны и понимаю, что выгляжу действительно страшно.
– Ты будешь наказана за причинённое тобой зло, – слышу я чей-то голос.
– Ты кто? – пытаюсь я спросить, но ответа нет, зато есть боль. Невозможная боль, откуда она во мне, если я подохла? СКАЧАТЬ