«Спартак» – наше всё. Откровения кумира красно-белых. Алексей Зинин

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ маленькие, летают по кругу. И кроме них больше ничего не вижу. Подошел Олег Иваныч, похлопал меня по плечу: «Крепись!»

      В тот день мы отмечали день рождения Парфеши, после игры всей командой поехали в ресторан. Я был вместе со всеми: вытянул ногу, укутал ее льдом. Старался улыбаться, поскольку совсем не хотелось портить праздник одному из своих лучших друзей. Продержался пару часов и «отпросился» домой, где пробыл безвылазно пять суток в ожидании германской визы. Ко мне то и дело приезжали телевизионщики и фотографы: очень журналистам было прикольно поснимать хромающего Титова.

      Пфайффер меня ждал: «Я же говорил этому Артему!» Сейчас анализирую те события и прихожу к выводу: уже тогда Катулину надо было оторвать голову. Для него изначально было очевидно, что меня надо оперировать, но он настроил Орджоникидзе и Балакирева скрыть правду. Они фактически нарушили клятву Гиппократа, а из меня просто сделали дурака. Никто, в том числе и руководители, не думали о моем здоровье, всем было важно, чтобы любой ценой я выступил в Лиге. Если бы я тогда разобрался во всем, я бы ни за что Артему больше не доверился и не было бы той годичной дисквалификации из-за допинга. Получилось, что этот человек отобрал у меня в сумме полтора года футбола.

* * *

      До Германии я добрался только на десятый день после разрыва связки. В колене скопилась жидкость, которая мешала поставить точный диагноз. Предварительно мне сказали, что у меня повреждены передняя крестообразная и боковая связки и, скорее всего, задняя крестообразная. А это уже «смертный приговор»! Я думал: «Елки зеленые, неужели отыгрался?!» Последние сутки перед операцией мне тяжело дались. Всю свою карьеру в уме прокрутил, а когда наркоз после операции отошел – увидел лицо улыбающегося доктора: «Еще долго играть будешь». Это были одни из самых приятных слов, которые я когда-либо слышал!

      Безумно не терпелось начать передвигаться самостоятельно, но дней восемь Пфайффер запрещал мне проявлять подобную активность. И вот настал торжественный момент, мне позволили убрать костыли. И когда я без них прошел метров двадцать, то понял, что операция была сделана идеально и теперь мое футбольное воскрешение зависит только от меня самого.

      Я тут же готов был дать руку на отсечение, что преодолею все сложности восстановления и вернусь на зеленый газон спустя восемь месяцев – для такой травмы это считался минимальный срок. Мне же в итоге удалось обогнать время, хотя «кресты» обмануть вроде бы нереально.

      Немцы считают, что первый этап реабилитации не менее важен, чем сама операция. Немудрено, что каждый мой день в Леверкузене был расписан по минутам. Пфайффер хотел, чтобы и на второй этап я тоже остался в Германии, но я вообще с трудом могу долго находиться на одном месте, а в чужом и маленьком городке тем более. Я ему сказал: «Нет, Томас, я домой. Тоскую, сил уже нет. Не волнуйся, все будет хорошо».

      Дома испытал настоящий экстаз. Просто уйма эмоций! СКАЧАТЬ