Спаси и сохрани. Пасхальные истории. Михаил Салтыков-Щедрин

Чтение книги онлайн.

      – Оно не живое, – заметила жена.

      – Да на нем люди есть! – воскликнул Торчаков. – Ей-богу, есть! Мне Иван Степаныч рассказывал – на всех планетах есть люди, на солнце и на месяце! Право… А может, ученые и брешут, нечистый их знает! Постой, никак лошадь стоит! Так и есть!

      На полдороге к дому, у Кривой Балочки, Торчаков и его жена увидели оседланную лошадь, которая стояла неподвижно и нюхала землю. У самой дороги на кочке сидел рыжий казак и, согнувшись, глядел себе в ноги.

      – Христос воскрес! – крикнул ему Максим.

      – Воистину воскрес, – ответил казак, не поднимая головы.

      – Куда едешь?

      – Домой, на льготу.

      – Зачем же тут сидишь?

      – Да так… захворал… Нет мочи ехать.

      – Что ж у тебя болит?

      – Весь болю.

      – Гм… вот напасть! У людей праздник, а ты хвораешь! Да ты бы в деревню или на постоялый ехал, а что так сидеть?

      Казак поднял голову и обвел утомленными больными глазами Максима, его жену, лошадь.

      – Вы это из церкви? – спросил он.

      – Из церкви.

      – А меня праздник в дороге застал. Не привел бог доехать. Сейчас сесть бы да ехать, а мочи нет… Вы бы, православные, дали мне, проезжему, свяченой пасочки разговеться!

      – Пасочки? – спросил Торчаков. – Оно можно, ничего… Постой, сейчас…

      Максим быстро пошарил у себя в карманах, взглянул на жену и сказал:

      – Нету у меня ножика, отрезать нечем. А ломать-то – не рука, всю паску испортишь. Вот задача! Поищи-ка, нет ли у тебя ножика?

      Казак через силу поднялся и пошел к своему седлу за ножом.

      – Вот еще что выдумали! – сердито сказала жена Торчакова. – Не дам я тебе паску кромсать! С какими глазами я ее домой порезанную повезу? И видано ль дело – в степи разговляться! Поезжай на деревню к мужикам да там и разговляйся!

      Жена взяла из рук мужа кулич, завернутый в белую салфетку, и сказала:

      – Не дам! Надо порядок знать. Это не булка, а свяченая паска, и грех ее без толку кромсать.

      – Ну, казак, не прогневайся! – сказал Торчаков и засмеялся. – Не велит жена! Прощай, путь-дорога!

      Максим тронул вожжи, чмокнул, и бричка с шумом покатила дальше. А жена всё еще говорила, что резать кулич, не доехав до дому, – грех и непорядок, что всё должно иметь свое место и время. На востоке, крася пушистые облака в разные цвета, засияли первые лучи солнца; послышалась песня жаворонка. Уж не один, три коршуна, в отдалении друг от друга, носились над степью. Солнце пригрело чуть-чуть, и в молодой траве затрещали кузнечики.

      Отъехав больше версты, Торчаков оглянулся и пристально поглядел вдаль.

      – Не видать казака… – сказал он. – Экий сердяга, вздумал в дороге хворать! СКАЧАТЬ