Джер закрыл глаза.
Он дышал. И кажется, вполне ровно. Сердце тоже билось. Винченцо взял его за руку, убеждаясь, что да, сердце работает ровно. А что дыхание неглубокое, так…
– …но его чувствительность в ряде случаев оставляет желать лучшего. Оно рассчитано на усредненного пациента и целителя тоже усредненного.
Пальцы Джера сжали руку.
И глаза открылись.
– П-пригляди з-за ними… голова что-то…
– Болит? – заботливо поинтересовался Карраго. – А это потому что у тебя в ней кровяной сгусток. Махонький… видишь?
– Мозговой удар? – мальчишка подобрался и даже попытался встать, но тут уж Винченцо не позволил. Он надавил, заставляя барона опуститься на пол, на грязную сумку, которую заботливо сунули ему под голову. – У меня нет…
– Пока нет, – Карраго положил пальцы на глаза. – И не будет… мы ведь тут, верно? А я не позволю какому-то там… сейчас, дорогая, необходимо уточнить… смотри, на третьем витке пропускаешь… да, выходишь не на завершение, а на новый круг по расширяющейся спирали. И задача здесь – удержать потоки ровно. Вот так, умница… ты всегда была сообразительной, еще бы характер другой… не фырчи… концентрируйся. И давай осторожно на завершение. И теперь смотри…
– Еще есть!
– Говорю же, умница… отмечай. Ставь локальные метки… и не спеши. Пока сгустки маленькие… и да, их можно развеять…
– Он умереть? – Ица опустилась на колени и требовательно дернула Миару за рукав.
– Не мешай им, – попросил Винченцо. – Если кто и сможет что-то сделать, то они. Поэтому пусть делают. Понимаешь?
– …но дело не в них. Нужно отыскать причину. Кровяные сгустки у человека столь юного не появляются без причины…
Кивок.
И ерзание. Ица подвигается поближе и, вытащив грязную тряпку, которая в иной жизни могла бы считаться носовым платком, вытирает со лба пыль, смешанную с потом и кровью.
– И если не найти причину, то мы так и будем сидеть и развеивать…
– Вот эта штука, которая в его голову вошла, может быть причиной? – Миара протянула девчонке второй платок, который был мало чище первого. – Сотри, пожалуйста, кровь у висков. Там, где эта… вещь крепится.
Ица не сразу принимает платок.
Но приняв, сосредотачивается на деле. А Миара давит вздох. Да, правильно, Винченцо тоже знает, что порой человека нужно просто занять.
Это не от сочувствия. Сочувствовать Миара не способна. А вот убрать потенциальную помеху – в её характере.
– Несомненно… я удивлен, что наш дорогой юный пациент вовсе жив, обрати внимание… если ты еще не обратила. Оно воспринимается единым целым. Его нервная система словно бы продолжается в артефакт… и он становится частью этой системы.
– Много говорит! – вырвалось у Ицы. – Делать!
– Он делает, – СКАЧАТЬ