Предательство людей, которых она искренне любила, померкло и отступило перед новой любовью, которая озарила ее так ярко, что Хельда ощутила прилив сил. Ей очень хотелось пить, но у нее не было времени. Прилив жизненных сил она собиралась потратить с одной-единственной целью.
– Пусть ты и познала страсть в его руках, – выдавила она, обращаясь к сестре, – но он не тебя нарек женой, не тебя ввел хозяйкой сюда. Он взял тебя однажды и тут же забыл, воспользовавшись твоей глупостью.
Лицо Сигрун исказилось. Она положила младенца на пол и отступила назад к двери. Ребенок тут же захныкал. Супруги наблюдали за ней с тревогой, но не могли сдвинуться с места. Черная паутина прочно связала их. Тэлфрин не сумел позвать на помощь прежде, чем паутина залепила ему рот.
– Твой черед, сестрица, – рассмеялась Сигрун, раскручивая между пальцев темный шарик.
Хельда так напрягла все мышцы, отчего вены на ее коже вздулись:
– Я молю Богиню Огня дать мне сил и очистить от скверны…
Сигрун язвительно расхохоталась:
– Она бессильна, сестра. Ей не сравниться с мощью Подземных Теней. Ты зря теряешь время!
Но Хельда не молчала:
– Нарекаю мою новорожденную дочь Морвен и дарую ей материнское благословение, чтобы оно защищало ее и берегло от нечистого колдовства, что опутало нас. Да пребудет на ней благодать Огня и Света. Я отдаю себя взамен и молю Богов услышать меня!
Сигрун хотела прервать ее, но язык почему-то отказался слушаться. Она нахмурилась и закашлялась, пытаясь набрать в грудь воздух. Посреди наполненной черной паутиной комнаты, вспыхнул крошечный огонек.
– Что? – взвизгнула Сигрун. – Нет, нет! Мое колдовство сильнее! Оно нерушимо!
Она швырнула черный плотный туман вперед, чтобы утопить в нем всех вокруг. Но огонек ловко ускользнул от сгустившейся черноты, вспарывая черные нити, точно острое лезвие, и разорвал туман на части. Затем завис над плачущим младенцем и растворился в нем.
Сигрун испустила вопль, сотрясший стены. На бледном, заострившемся лице Хельды отразилось удовлетворение. Она вся обмякла, рухнула на постель и больше не двигалась. Тэлфрин, увидев это, рванулся всем телом вперед: нити уже не удерживали его. На постели он сгреб в охапку безвольное тело жены и завыл, точно раненый зверь.
Слуги сумели наконец распахнуть дверь, и тут же у их ног промелькнуло что-то стремительное и белое, которое с быстротой молнии устремилось к лестнице и пропало из виду.
В тот же час Свет и Тьма сплелись в сложный узел, исказив колдовской замысел, чего Богиня Мертвых совсем не ожидала.
Но у нее еще оставалось время, чтобы взять обещанное.