Битва за успех. Как стать 6-кратным чемпионом мира по боевому самбо. Вячеслав Василевский

Чтение книги онлайн.

      – Ну что, бабушку, значит, обидели?

      – Да никого мы не обижали, мы просто пошути…

      На этом разговор закончился – он со всей силы вмазал мне кулаком в лицо.

      Били меня по-настоящему, зверски, всей компанией. Домой я приковылял весь синий.

      Наверное, это тоже повлияло на мои дальнейшие поиски справедливости всегда и во всем. Ведь нельзя бить детей, даже если они шутят над кем-то. Вообще нельзя бить детей, никаких и ни за что. Так всегда было, и я всегда это знал. Но выяснилось, что этого не знали, да и не хотели знать отморозки, способные после жалоб какой-то выжившей из ума бабки не в шутку, а по-настоящему избивать ребенка.

      Я, десятилетний, лежал на земле, голову заволокло туманом, из глаз сыпались искры от ударов этих козлов.

      И одновременно я же как будто стоял рядом, и у меня словно не было ни возраста, ни боли. Какой-то другой я смотрел на них со стороны и безмолвно, отчаянно вопил:

      – Вы что?! Это же неправильно! Как можно бить ребенка???

      Но даже если бы это кричал тот я, что лежал на земле и тщетно пытался защититься от их ударов, они бы меня не услышали, потому что слишком уж громко орали:

      – Это! Наша! Бабушка!!!

      Как будто это что-то меняло.

      Я вернулся домой, и родители, увидев меня, были шокированы. Потом повезли в больницу. Я так никому и не признался в том, что именно произошло.

      Если сегодня случается что-то подобное, то это попадает на камеру, вызывает резонанс. Соцсети, блогеры, журналисты, телепередачи, возбуждение дела, постановка его на особый контроль…

      А тогда это было в порядке вещей. И не только из-за отсутствия камер наблюдения.

      Избили ребенка и избили.

      Глава 2. Мои замечательные

      Несмотря ни на что, детство у меня было неплохое. Во всяком случае, по меркам тех лет. Родился и вырос я в Зеленогорске, это маленький закрытый городок. Причем закрыт он до сих пор, из-за градообразующего предприятия – электрохимического завода. И все в Зеленогорске было какое-то одинаковое: улицы, дома, детские площадки. И люди. Кто-то работал на заводе и казался чуть покруче остальных – зарплаты побольше, какая-никакая стабильность. А кто-то работал в других местах, вроде рынков или тех же детских садиков, и жил попроще. Но на самом деле почти все существовали примерно одинаково небогато. У нас был «Москвич-412», зеленый такой, и по местным меркам это считалось весьма неплохо.

      У нас были сады, выращивали картошку, огурцы, помидоры, ягоды разные…

      Ребенком я был весьма своеобразным: спокойно мог подраться, нагрубить кому-то, но при этом был абсолютно домашним мальчиком. Друзья собирались гулять, звали куда-то, а мне не хотелось: дома было хорошо. Мой старший сын сейчас, кстати, такой же. Ну а мама меня, конечно, постоянно на улицу выпроваживала, как и все мамы мира.

      При СКАЧАТЬ