– Тсс. Кто-то идет… Маркель замер, вслушиваясь.
В самом деле, в коридоре послышались осторожные шаги. Слабо взвизгнула дверь. Шаги уже в комнате патрона. В двери соседней комнаты повернулся ключ.
Арвид глянул на часы. Было четверть второго.
– Тсс! – снова шепнул Маркель. – Он привел подружку.
Слышно было, как за стеной прошуршало платье.
– Ну, ваше здоровье! – вдруг почти крикнул Маркель.
Снова стало тихо. А затем уже не приглушенные шаги проследовали из комнаты патрона в коридор и к комнате Маркеля. И в дверь заглянул господин Донкер.
– Добрый вечер, – сказал он. – Осмелюсь ли обратиться к обществу за небольшой личной услугой?
– Выкладывай, – ответил Маркель. – Но, может быть, сперва выпьешь с нами?
– Нет, благодарю. Я хотел лишь справиться, нельзя ль перенести прелестное собрание куда-нибудь подальше, ну хоть бы в другой конец коридора?
– Отчего ж, – возразил Маркель. – Но при одном условии!
– Ну?
– Что поповскую статью никогда не напечатают! Никогда!
Доктор Донкер фыркнул:
– Маркель, милый, на кой черт мне эта статья? Делай с ней, что хочешь. Ради Бога!
– Прекрасно. Договорились. Не забудь, у меня двое свидетелей!
С бутылками и стаканами в руках процессия проследовала вдоль коридора, тускло освещенного одинокой лампой. Доктор Донкер с порога смотрел ей вслед. Маркель обернулся и произнес театральным шепотом:
– Конечно, излишне спрашивать, не выпьешь ли ты с нами?
– Благодарствую, – отвечал доктор Донкер.
Возвращаясь домой, Арвид Шернблум подцепил девицу. Точнее – она его подцепила.
Выпали горы снега, и сразу, уже с первых дней декабря, настали холода. В такой холодный день хоронили старого Стилле.
Арвид послал венок на гроб и пошел на Новое кладбище, чтоб взглянуть на Лидию.
Он встал вместе с другими неподалеку от входа в часовню. Он узнал кое-кого из художников, почти всех убеленных сединами, и ректора Академии художеств с орлиным профилем, лучшего в своем поколении шведского живописца. Были тут и любопытные, но немного.
Скоро показалась похоронная процессия, кони переступали степенно, и разубранный серебром катафалк, уныло напоминавший о былом вкусе и давней пышности, поблескивал в бледном декабрьском луче. Грубые руки в белых рукавицах сняли гроб, все вышли из карет и пошли за гробом. Лидия шла молодо и стройно, слегка наклонив головку под вуалью. Рядом с ней брел Филип – бледный, а нос приморожен. Отто не было – ах, да, он же собирался в Америку. Стало быть, уже уехал.
Арвид, увидя гроб, обнажил голову и еще стоял с шапкой в руке, когда мимо прошла Лидия. Но она опустила веки и ничего вокруг не видела. В часовню вошли родные и ближайшие друзья, потом ректор Академии СКАЧАТЬ