Отрицательное поведение потерпевшего и Уголовный закон. Э. Л. Сидоренко
Чтение книги онлайн.

Читать онлайн книгу Отрицательное поведение потерпевшего и Уголовный закон - Э. Л. Сидоренко страница 15

СКАЧАТЬ оскорблениях и угрозах – 20 %;

      – в учинении ссоры – 18 %;

      – в нарушении супружеской верности – 8 %;

      – в необоснованных имущественных притязаниях потерпевшего – 9 %;

      – в иных формах – 18 %.

      Но, несмотря на специфику каждого конкретного случая, провоцирующее поведение потерпевшего являлось толчком к совершению преступления, иными словами, предопределяло действия преступника.

      Рассматривая отношения «преступник-жертва», Й. Шнайдер писал: «Уголовная юстиция характеризует одного участника деликта как преступника, а другого – как жертву, потерпевшую ущерб. Однако и до и в ходе деяния преступник и жертва остаются субъектами, находящимися друг с другом в символическом взаимодействии»[99].

      По мнению Г. Гентига, жертва формирует, воспитывает преступника и завершает его становление; она молчаливо соглашается стать жертвой, кооперируется с преступником и провоцирует его. «В негласном взаимодействии преступника и жертвы имеет место интеракция, взаимодействие и обмен элементами причинности»[100]. Дополним лишь, что в преступлениях, совершенных под влиянием отрицательного поведения жертвы, это взаимодействие еще более усиливается.

      На практике довольно часто встречаются случаи, когда невозможно отделить друг от друга личности преступника и потерпевшего. В механизме преступления их роли переплетаются настолько тесно, что только случайность решает, кто кем будет. Г. Гентиг назвал подобные ситуации «преступник-жертва»[101]. Эленбергер определял их через положение субъекта, который в зависимости от обстоятельств может стать или преступником или жертвой; последовательно преступником, а потом жертвой; одновременно преступником и жертвой[102].

      По признакам остроты и напряженности можно условно выделить две разновидности конфликтов «преступник-жертва»:

      1) с нестрогим соперничеством, когда периоды обострений отношений сменяются временными «перемириями»;

      2) ситуации строгого соперничества, для которых характерна ярко выраженная тенденция стремительного нарастания интенсивности межличностных столкновений.

      Как отмечает С. Абельцев, при острых семейных конфликтах в 60 % случаев еще за 10–15 минут до убийства или причинения тяжкого вреда здоровью неясно, кто окажется преступником, а кто жертвой. Как образно выразился автор, «люди «пожирают» друг друга»[103].

      Н. Сафиуллин назвал данные ситуации «взаимодополняющим партнерством»[104]. А Л. В. Франк – «инверсией вины» (от латинского слова inwersio – переворачивание, перестановки). Однако, на наш взгляд, предпочтительно говорить о смене ролей, а не вины, поскольку каждый субъект виновен лишь в том, что совершил.

      В данном случае имеют место толчковые «ситуации-условия» (согласно предложенной нами классификации). СКАЧАТЬ



<p>99</p>

Шнайдер Й. Г. Криминология. М., 1994. С. 350.

<p>100</p>

Henting Н. Causes and Conditions. New York; London. P. 48.

<p>101</p>

Henting Н. Causes and Conditions. New York; London. P. 49.

<p>102</p>

Ellenberger. Homogeneous victim – offender population: a review and some reseach implication // Journ. Criminal. 72 (1981). P. 779.

<p>103</p>

Абельцев С. Семейные конфликты и преступления // Российская юстиция. № 5. 1999. С. 29.

<p>104</p>

Сафиуллин Н. Преступник-жертва // Российская юстиция. 1996. № 6. С. 43.