– Это не обсуждается.
Облом. Никуда не идём. Максимум попить кофе недалеко от дома. Надо было оставаться в Париже, там меня хоть никто не контролировал. Я написала сообщение Клэр и переключилась на социальные сети, вычищая личные сообщения и удаляя самые мерзкие комментарии и отправляя жалобы на их авторов . Стоит запостить фото в купальнике, непременно какой-нибудь ненормальный напишет как бы хотел меня трахнуть. Они, похоже, всерьез считают себя подарком судьбы и пределом мечтаний. И что самое смешное, как правило, это такие уроды на которых я бы не посмотрела даже если бы вторым вариантом был расстрел. Почитала сообщения. Мамин протеже Марио приглашал составить ему компанию на какой-то там выставке. Хм. А вот это идея. Я спросила снова, зная как Тео ненавидит подобные сборища снобов и непременно сбежит:
– А с Марио на выставку современного искусства сегодня днём мне можно?
– Сходи. Только оставь оружие дома. Вдруг опять встретишь знакомых и кого-нибудь застрелишь.
Когда папа пытается шутить, это всегда не смешно и слишком ядовито. Словно проглотила ложку острого соуса. Я написала Марио, что согласна и сообщила Клэр, что встречаемся возле галереи за час до начала в ирландском баре.
Наш лимузин прибыл на территорию особняка и остановился у входа. Отец вышел и направился внутрь дома по своим делам, сказав лишь чтобы я зашла, когда приведу себя в порядок. Моя мама Глория Романо – хрестоматийный образец жены мафиози, уже немолодая но ещё красивая женщина встретила меня прохладно. Ничего нового, она всегда больше любила Тео чем меня. Окинула взглядом мой наряд и свежий порез на щеке и сказала надменно:
– Нельзя было не надевать дизайнерский костюм, если собиралась устроить скандал с конкурентами? Теперь его только выбросить. Марио с ума сойдёт.
Ох уж эти двое и их странная любовь к вещам. Ладно, Марио. Он дизайнер, прославившийся тем, что создаёт каждую вещь в единственном экземпляре и размере, это хоть как-то объясняет почему он к своим творениям относится лучше, чем некоторые люди к родным детям, но почему мама так переживает за его чувства не совсем понятно. Не будь Марио геем, я бы подумала, что у них роман. Пожав плечами, я сняла пиджак и бросив на руки своей горничной, сказала:
– Сдай в химчистку.– И обернувшись на мать, продолжила:
Только не начинай. Я же не могла знать, что Джулиани появятся там, где я наслаждаюсь кофе.
– Но пистолет взяла с собой. Матерь божья, Валерия. СКАЧАТЬ