– Знал бы ты какие тут крокодилы водятся, не шутил бы.
– Пойдём шоколадом угощу, хоть согреешься. Замёрзла ведь совсем.
Сейчас бы по-хорошему перчатки снять и её ледяные ладошки в них нагретых спрятать. Только у меня-то даже варежек нет. Забираю в свои и дышу пытаясь согреть.
Эх, Машка, ты Машка, вот вроде по годам ты старше, а если по уму брать, так ровесница, если не моложе. Шубка на рыбьем меху, сапоги на шпильках… . Или замёрзнешь по дороге, или привяжутся кобели озабоченные. А ты на этих спичках даже удрать не сможешь…
Больничный двор почти пуст, лишь у дальнего крыла прикорнула скорая. Очередной бедолага прибыл. Ветер гонит по растрескавшемуся асфальту белые змейки, пригоршнями швыряет в лицо мелкую снежную крупу. До ворот метров триста, голый газон в бело-бурых пятнах, тёмные пирамидки елей вдоль дороги, голые, тонкие деревца среди пучков пожелтевшей травы. Тоска.
Но и за воротами не лучше. Стайки разномастных машин, тени гравикаров скользящие по их крышам, по лицам редких прохожих. И резким взрывным контрастом сияющие золотом окна ТЦ в конце улицы. Как яркая ёлочная игрушка посреди груд мусора. Высокий, уходящий в небеса шпиль на массивном основании. Шестьдесят шесть этажей салонов и магазинов, кафешек и элитных ресторанов, от подземного паркинга до посадочной площадки на крыше. Выше третьего я не поднимался, там начиналась зона фейс контроля. Не с нашим суконным рылом в калашные ряды.
Наша цель прямо над парковкой, в неприметном закутке. Шесть столиков, барная стойка, из всего персонала только барриста. Место студентов из потомственных техников и шушеры из обслуги, которые тут же на десяток этажей выше сами за стойками стоят. А таким как мы, только если пару раз в месяц обломится.
Столик в дальнем углу свободен, и Маша устремляется к нему. Сбрасывает шубку, присаживается на диван, устало откидывается на спинку. Я прохожу к стойке, выуживая из тайничка за подкладкой заначку. Заказываю два латте, жду под негромкое жужжание кофемашины. Посетителей кроме нас нет, тишина. Для студентов не время, для шушеры тем более, это у нас график рваный.
Прихватываю тяжёлые керамические кружки, протягиваю одну девушке, присаживаюсь рядом. Та зябко обхватывает её ладонями, отпивает крошечный глоток, жмурясь от удовольствия.
– Божественно!
Я только улыбаюсь, даже не притрагиваясь к своей порции, ну вот не дано мне кипяток глотать, нет у меня такой магии.