– Ты чё, сопляк, мне указывать будешь? Отойди!
– Не тронь, сказал, отвали! – Алешка оттолкнул Серёгу. Сопляком Алешка не был, в плечах он был даже шире здоровяка Сергея, а за спокойствием и добродушием скрывалась недюжинная сила.
– Ладно, всё, уходим, а то и правда, кто с утра за опохмелкой сюда припрётся.
И прихватив бутылку, Мишка направился к входной двери. Алёшка подождал, пока трое теперь уже бывших товарищей вышли во двор, затем сдернул с кровати покрывало.
– Прости, Дусь, я не хотел,– пряча глаза, пробормотал он и неловко прикрыл обнажённую Евдокию.
***
Утром всё село облетела новость: к Дуське-самогонщице ночью в дом влезли, ограбили, избили и изнасиловали. Чудом жива осталась, Дуську особо не любили, но и не проклинали. Самогонка у неё была отменная, взять можно было в любое время, были бы деньги. Был у неё своеобразный кодекс чести: вещи и побрякушки в обмен на самогон не брала, предпочитала денежные купюры. В долг тоже не давала, только натуральный обмен: ей деньги, она – выпивку. Ну, а самогонка – она нужна на селе всегда. Потому произошедшему с Дуськой скорее, сочувствовали. Утром бедная женщина с лицом и телом, сплошь покрытым синяками, написала заявление у участкового Калистратова, а потом тот увез её в район к следователю и на медэкспертизу.
После обеда все четверо дружков уже арестованные сидели в милицейском УАЗике, последним забирали Баева Алексея. Ошалевшая Риммка выла, как по покойнику, не веря, что сын её мог совершить то, в чём его обвиняли.
– Мама, не верь никому, я Дуську не насиловал, я вообще её пальцем не трогал. Самогонку, каюсь, своровал. И больше ничего за мной нет.
– Давай, давай, залезай! – милиционер подтолкнул Алёшку в спину, – следователь разберётся, кто и что из вас делал.
В районном отделении милиции выяснилось, что в изнасиловании и избиении Дуська обвиняет всех четверых, и Алёшкиным показаниям, что он к Дуське и не притрагивался, никто не верил, тем более, что бывшие товарищи, спасая свои задницы, выставляли Баева чуть ли не зачинщиком всего. Лешка совсем сник, и на пятиминутном свидании, которое дал следователь, пожалевший убитую горем мать, Алёшка сказал ей:
– Мам, Дуська врёт, со зла это она. Я с себя вину за то, что за самогонкой с дури полез, не снимаю. Но я не насильник, и если меня по этой статье посадят – я жить не буду.
Полумёртвая Римма вернулась домой и попыталась поговорить с Дуськой. Но та её и на порог не пустила. В ответ на мольбы Баевой не губить Алешке жизнь, Дуська торжествующе улыбаясь разбитыми губами, ответила:
– Вырастила сына ублюдка – отвечай за него теперь.
– Он же тебя не трогал! – плакала на пороге бедная мать.
– Не хочу я разбираться, все виноваты! – и дверь перед носом Риммки захлопнула.
Уже почти обезумевшая Римма вдруг вспомнила, что Валька Лапина может узнать правду, вроде, сила ей такая дана.
И СКАЧАТЬ