Гарики из Атлантиды. Пожилые записки (сборник). Игорь Губерман

Чтение книги онлайн.

      Живя блаженно, как в нирване,

      я никуда стремглав не кинусь:

      надежд, страстей и упований

      уже погас под жопой примус.

      У Бога нету черт лица,

      исходной точки и границы,

      самопознание Творца

      Его твореньями творится.

      Среди тревог, тоски и мук

      на всем земном пути недлинном

      в углу души стоит сундук

      с мечтой под пухом нафталинным.

      Струю вина мы дымом сушим

      и начинаем чушь молоть,

      чтоб утолить душою душу,

      как утоляют плотью плоть.

      Приметы жизни сокровенны,

      хотя известны с давних пор:

      жизнь – это влажность, перемены,

      движенье, гибкость и напор.

      Не лежи в чужих кроватях,

      если нету наслаждения,

      очень стыдно, милый, мять их

      лишь для самоутверждения.

      Совесть Бога – это странные,

      и не в каждом поколении,

      души, мучимые ранами

      при любом чужом ранении.

      Не года вредят горению,

      а успешные дела:

      души склонны к ожирению

      не слабее, чем тела.

      Весь день дышу я пылью книжной,

      а попадая снова к людям,

      себя с отчетливостью вижу

      цветком, засушенным в Талмуде.

      Мир полон жалости, соплей

      и филантропии унылой,

      но нету зла на свете злей

      добра, внедряемого силой.

      В меня при родах юркнул бес,

      маня гулять и веселиться,

      но так по старости облез,

      что тих теперь, как ангелица.

      В чем цель творенья – неизвестно,

      а мы – не смеем размышлять,

      хотя порою интересно,

      зачем то та, то эта блядь.

      В природе есть похожести опасные,

      где стоит, спохватясь, остановиться,

      великое – похоже на прекрасное,

      но пропасти змеятся на границе.

      Кто свой дар сберег и вырастил,

      начинает путь подвижника:

      ощутил, обдумал, выразил —

      и спокойно ждешь булыжника.

      Подумав к вечеру о вечности,

      где будет холодно и склизко,

      нельзя не чувствовать сердечности

      к девице, свежей, как редиска.

      И я познанием увлекся бы,

      но плохо с умственной поэтикой:

      Создатель мыслит парадоксами,

      а я – убогой арифметикой.

      Философов труды сильней всего

      античных мудрецов напоминают:

      те знали, что не знают ничего,

      а эти даже этого не знают.

      В струе синеватого дыма

      с утра я сижу за столом

      и время, текущее мимо,

      своим согреваю теплом.

      В нас не простая кровь течет,

      в ней Божий дух, как хмель в вине,

      нас жар сотворчества влечет

      к бумаге, женщине, струне.

      Источник СКАЧАТЬ