– Когда мне грустно я прихожу сюда и наблюдая за деревом, его листьями, тяжелые мысли медленно покидают мой разум, – господин Гликас улыбнулся и повернулся к ней. – Добрый день, госпожа Лорс. Надеюсь, ваши тревожные мысли вскоре развеются. Как мы говорили?..
Он на мгновенье задумался, вспоминая что-то, известное лишь ему. Крошечная улыбка украсила его лицо, когда он сказал то, что окунуло Элен в ледяную воду, она замерла. Господин Гликас же не замечал её замешательства.
– Пусть ствол дерева станет крепким щитом, а листья станут объятьями, даря утешение…
Медленно Элен продолжила вслед:
– А ветви станут мечом, защищая нас от бед.
– Вы всё еще помните? Отрадно знать.
Элен открыла дневник, быстро, но аккуратно, перелистывала страницы, чтобы найти нужное. На одной из страниц расположился здешний пейзаж. Господин Гликас взглянул на него и удивленно сказал:
– Спустя столько лет дерево стало настолько большим. Я и позабыл, что дерево когда-то было настолько молодым.
Он попрощался и ушел, давая ей необходимое пространство и одиночество. Элен села на пожелтевшую траву, оперившись спиной о дерево и внимательно вглядывалась в пейзажи. У Алексайо были подписанные картины, были и не подписанные, оставшиеся без названия, простые зарисовки и не законченные работы. Элен нужно лишь вспомнить, что всё объединяло. Она сосредоточенно вглядывалась в штрихи, в рисунки, некоторые начинающие рисунки, первые пробы. На последнем листе, сквозь множественные рисунки неуверенных, в некоторых местах нервных и кривых, неправильных линий, образующие цветы она разглядела нужный. Ядовитая лилия, с ядовито-алыми лепестками, обманчиво красивая и смертельно убийственная. Она поджала губы и посмотрела вверх, на ветви, всё еще усыпанные золотистыми и оранжевыми листьями. От ветра лист оторвался и упал на её лицо с мягким едва ощутимым касанием. Элен улыбнулась, она могла представить, что это Алекс желала её обнять, но не могла сделать это лично.
Элен погрузилась в размышления. Алексайо слишком сильно любила свою семью, слишком сильно её оберегала.
– Если я не смогу стать щитом для своей семьи, то я стану мечом, что сразит врагов, – шептала Элен знакомые слова и издала тяжелый вздох, обратно посмотрев на дневник. – Так ты говорила… Слишком сильно любишь семью, готовая на всё ради неё.
Глаза Элен расширились, словно внезапное озарение снизошло на неё, приливной волной. Элен взялась за край страницы. Но порезалась. СКАЧАТЬ