Холоп. Официальная новеллизация. Ольга Погодина-Кузмина

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ за вышитый крестиком рукав полотняной рубахи, приобнял бабу за плечи.

      – Не видишь разве, Любаша, как Гришку разбирает? Дала бы сбитнем забродившим ему горемычному похмелиться. С тебя не убудет ведь, бровастая.

      Но Любаша была непреклонна. Плавно повела округлым плечом, отпихнула Прошку (руки-то не распускай, селезень дворовый), перекинула тяжелую косу с темно-синей лентой за спину, нахмурила густые брови, молвила важно:

      – Оттого и разбирает, что нечего бражничать до беспамяти. Не дам ничего. Пусть вот репку погрызет – полегчает, небось… – Не спеша достала из корзины, выбирая, какие похуже, два желто-серых корнеплода, бросила один Прошке. Тот репку поймал, потер об рубаху, с хрустом куснул. Крякнул, начал жевать, радостно улыбаясь, как дебил.

      – Ай, сладкая! Славно!

      Вторая репка полетела Грише, но тот сидел неподвижно, и репка только стукнулась об его лоб и упала рядом.

      Посидев пару секунд в ступоре, Гриша вскочил на ноги, размахнувшись, забросил несчастный корнеплод далеко в соседний огород, сверкая глазами от злости. Тонкая психика не выдержала, и с ним приключилась форменная истерика. Он пнул корзину с овощами, больно ушиб босую ступню и принялся скакать на одной ноге, крича дурным голосом:

      – А-а-а-а!!!!

      Подождав, пока он отведет душу и напрыгается, Прошка спросил тихо:

      – Гриш… ты чего?

      Гриша снова завелся, временами переходя на недостойный представителя элиты визг:

      – Какая, нахрен, репка! Кто вы такие!? Хватит уже! Во что вы тут играете? Почему вокруг всё такое… адское?! Что это за ретро-ад?! Где ваши айфоны, вашу мать?! Двадцать первый век на дворе! Машины! Самолеты! Интернет! Почему все босые?! – Вдруг внезапно нашелся. – А ну, отвечайте живо! Нашей Россией теперь управляет… давайте все хором… Владимир… Владимирович… Ну?

      Прошка и Любаша, испуганно прижавшись друг к дружке, тихим, но уверенным хором ответили неожиданное.

      – Александр Николаевич.

      Гриша так опешил, что почти успокоился. Он помолчал секунды три, затем раздельно проговорил:

      – Это какой еще Александр Николаевич?

      Любаша охнула, всплеснула полными руками, опечалилась. Прошка, напротив, приосанился, поправил шапку на голове, выпалил торжественно:

      – Ты, Гриш, чудить-то чуди, а царя-батюшку не трогай и Бога не забывай. Век наш теперешный – девятнадцатый, год одна тысяча восемьсот шестидесятый от Рождества Христова. Разумей, коли умом повредился, с высокого утеса да в водицу сиганувши.

      Гриша присел на заросший мхом валун, растирая ушибленную ступню, нахмурился.

      – Какой? Тыща восемьсот…?

      Любаша взяла из корзины крупное наливное яблоко, протянула Грише, проговорила тихо, с легкой ехидцей в голосе:

      – Точно, соколик, нынче, что ни на есть как тыща восемьсот шестидесятый годок от Рождества Христова. Репки моей твое сокородие пожевать не пожелало, так хоть яблочко спелое отведай, авось не запрет, как припрет.

      Гриша СКАЧАТЬ