Золотая пыль (сборник). Генри Сетон Мерримен

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ одной только войне допускается, что может случиться неожиданное. В любви и домашних злоключениях всегда находится какой-нибудь родственник, который «всегда это знал».

      Весть о том, что Наполеон в Вильне, поспешно брошенной русскими, явилась в Данциг неожиданным и неприятным сюрпризом.

      В доме на Фрауэнгассе эта новость была принесена в один жаркий июльский день папашей Барлашем. Он вернулся раньше обыкновенного и послал Лизу наверх, объяснив ей жестами, которые она перевела на немецкий язык, что ему необходимо немедленно видеть молодых хозяек. Очень давно, в дни Великой монархии, папаша Барлаш рос, вероятно, в крестьянской хижине на тех северных берегах Франции, где воспитывается французская раса, поразительно схожая с наследственным врагом по ту сторону канала, где и по сей день мужчины у дверей снимают деревянные башмаки, считая, что честному пахарю нечего делать под крышей в иной одежде, как в чулках и рубашке.

      Барлаш в доме Себастьяна еще ни разу не ходил наверх и полагал, что, из уважения к дамам, он должен снимать свои сапоги на пороге и бродить по кухне в грубых синих шерстяных чулках, которые он сам тщательно штопал под презрительными взглядами Лизы.

      Он сидел на кухне, когда Матильда и Дезирэ сошли вниз на его зов. В одном углу были свалены на полу все его вещи, так как Барлаш никогда не пользовался столом и шкафом.

      – Он занимает не больше места, чем кошка, – сказала однажды про него Лиза. – Он никогда не путается под ногами.

      На это Барлаш ответил:

      – Она всюду оставляет свои сальные тарелки. Приходится думать о себе и о своем мундире.

      Когда молодые девушки подошли к Барлашу, он был в чулках и в расстегнутом мундире.

      – Ай, ай, ай! – закричал он, изображая обеими руками лошадиный галоп. – Русские! – объяснил он шепотом.

      – Разве было сражение? – спросила Дезирэ.

      – Пуф! – ответил Барлаш не без презрения к женской непонятливости.

      – Так в чем же дело? Вам следует помнить, что мы не солдаты, мы не понимаем этих «ай, ай!».

      При этом Дезирэ очень удачно передразнила его, а он хмуро и презрительно посмотрел на нее.

      – Это Вильна, – сказал он. – Вот это что, затем это будет Смоленск, а затем – Москва. Этот человек!

      Он повернулся и поднял свой ранец.

      – И я… я получил свое назначение. Прощай, значит, Фрауэнгассе. Мы были друзьями. Я вам говорил, что мы будем друзьями. Это значит: прощай этим дамам… и этой Лизе. Посмотрите на нее!

      Он шутливо указал своим корявым пальцем на Лизу. И действительно, у нее в глазах стояли слезы. У Лизы было то, что называется материнским сердцем. Она увидела что-то трогательное в этом суровом человеке, когда он, истомленный походами, сгорбленный от тяжелых трудов и многих ран, взвалил себе на плечи ранец и потащился на войну.

      – Волна движется вперед, – сказал он, изображая жестом и звуками движение воды, – и Данциг скоро будет забыт. Вас оставят в покое… Мы же идем…

      Он остановился и пожал плечами, поправляя ремень.

      – …В СКАЧАТЬ