«Пришел, увидел – побежден!» Советские и британские архитекторы в 1930–1960-е годы. Ксения Малич
Чтение книги онлайн.

Читать онлайн книгу «Пришел, увидел – побежден!» Советские и британские архитекторы в 1930–1960-е годы - Ксения Малич страница 4

СКАЧАТЬ о чем свидетельствуют и работы Ивана Владиславовича Жолтовского (Дом Советов в Махачкале (1926–1932) и здание Госбанка в Москве (1927–1930))[21], и классицизирующие тенденции ленинградской школы, и поиски между авангардом и более конвенциональным пониманием архитектуры, отразившиеся в творчестве Бориса Михайловича Иофана[22]. Анатолий Васильевич Луначарский и вовсе выступал против противопоставления традиционалистов и функционалистов, в равной степени поддерживая обе тенденции. Как заметил искусствовед Томас Флирль, в соответствии с замыслом Луначарского эта многогранность должна была отразиться в распределении трех главных премий на конкурсе проектов Дворца Советов. Жолтовский и Ле Корбюзье олицетворяли стилистические полюса, в то время как между ними идеально вставал монументальный, но лаконичный Иофан[23]. Однако вместо Ле Корбюзье премию получил Гектор Гамильтон, что вызвало невероятное раздражение со стороны членов Международного конгресса современной архитектуры (CIAM) и привело к целой кампании по дискредитации советской архитектуры.

      CIAM направил два письма протеста на имя Сталина, а в архитектурной периодике стали появляться тексты о печальном состоянии архитектуры и строительного дела в СССР. Например, в 1932 году французский журнал La Construction moderne поместил неприятный текст с критикой не только советской архитектуры, но и просоветски настроенного журнала L’Architecture d’Aujourd’hui. Поэтому, принимая в Москве и Ленинграде французского архитектора Жозефа Ваго, ВОКС «провел сложную ответственную работу», чтобы L’Architecture d’Aujourd’hui подготовил специальный номер в ответ на «клеветнические выступления». Готовясь к следующему приезду Ваго в декабре 1932-го, ВОКС искал для него в качестве провожатого кого-либо из советских архитекторов «не из левых группировок, так как Ваго – эклектик по стилю своих работ, но имеет очень большой вес в европейской архитектуре»[24].

      Стилистические предпочтения как инструмент идеологического противостояния

      Еще до того, как в СССР началась критика архитектурного авангардного эксперимента в лице ОСА, АСНОВА, «леонидовщины» и бичевание «отрицательных моментов конструктивизма», которые наконец-то «разоблачены пролетарской общественностью»[25], приходилось искать подходящие формулировки, чтобы провести границу между правильным и неправильным модернизмом. В текстах, сопровождавших каталог выставки школы Баухаус, Ханнес Майер, работавший тогда в Союзе, объясняет, что экспозиция посвящена периоду «Красного Баухауса» – марксистского учебного заведения. Предшествующий этап он описывает как интересный художественный эксперимент, обесцененный рекламой и превратившийся в «инфекционную болезнь немецкой архитектуры последних лет», «азбуку эстетствующих снобов»[26]. «Красный Баухаус» благодаря Майеру перешел с художественного уклона на социологический, обеспечивая стандартные СКАЧАТЬ



<p>21</p>

Печёнкин И. Архитектура и власть. Случай Ивана Жолтовского // Борис Иофан. Пути архитектуры 1920–1940-х годов. С. 165.

<p>22</p>

Костюк М. Борис Иофан. До и после Дворца Советов. Берлин: DOM Publishers, 2019.

<p>23</p>

Флирль Т. Протест Ле Корбюзье и CIAM против результатов открытого тура конкурса на Дворец Советов: 1932 год // Борис Иофан. Пути архитектуры 1920–1940-х годов. С. 285.

<p>24</p>

ЦГАЛИ СПб. Ф. Р-4. Оп. 1. Д. 2.

<p>25</p>

Михайлов А. Группировки советской архитектуры. М.; Л.: ОГИЗ-ИЗОГИЗ, 1932. С. 15.

<p>26</p>

Майер Г. Предисловие // Баухауз Дессау. 1928–1930 [каталог выставки]. М.: ВОКС, ГМНЗИ, 1931. С. 9.