Один из его ранних рассказов напоминал своей тонкостью и меланхоличностью произведения Джемса Стефенса. В нем было что-то светлое, безмятежное и вместе с тем глубокое, – спокойное озеро, по которому проходят тени облаков. После того как рассказ неоднократно был отвергнут, он неуклюже попытался переделать его. Приставил к нему счастливый конец. Ясно, были видны белые нитки, которыми он был сшит. Затем он вставил в него отдельные куски, написанные в духе Ирвина Кобба, и пересыпал его простонародным жаргоном.
«Друг мой, – сказал я ему, – таким путем вы никого не можете одурачить. Редакторы хитры, как черти. Не прочтут они трех страниц, как увидят, что этот рассказ – первосортный, и он будет отвергнут, несмотря на всю вашу маскировку». – «Но что же мне делать?» – спросил он в явном смущении. – «В настоящее время очень легко попасть в эти журналы всякому, кто хорошо владеет английским языком, действительно может рассказать какую-нибудь историю и владеет основным трюком».
– А что такое основной трюк? – спросил я. – Мне хотелось бы это знать: я сам готовлюсь к литературной карьере и весьма не прочь бы увидеть свое имя в «Красной книге» и в «Субботней Вечерней Почте».
– Хорошо, сейчас скажу… как раз то же самое, что сказал ему. «Вы – литературная братия, – говорил я ему, – всегда думаете о Толстом и об Анатоле Франсе. Обыкновенный здравый смысл у вас в загоне. Вы должны изучать рекламу в журналах так же тщательно, как изучаете руководства по литературе»…
– Почему вы это ему сказали?
– Потому что в Америке искусство рекламы переросло искусство художественного слова. Реклама четче отображает дух народа, чем литература. К тому же имеется еще другая причина. Три четверти дохода журнала получается от объявлений, следовательно, СКАЧАТЬ