Двадцатый год. Книга вторая. Виктор Костевич

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ срезала нахала Маня. Однако промахнулась – про Духонина пулавские гавроши не слышали.

      Другой, нимало не смутившись, подпрыгнул на месте и в восторге выкрикнул ей в ухо:

      – Да здравствует Польская Республика Советов! Смерть буржуазии!

      Маня и пан Кароль разразились хохотом: парнишка был по-своему великолепен. Перспектива советизации, тем не менее, заставила профессора задуматься.

      – Скажи мне, мальчик, – спросил он малолетку, – в твоей Республике Советов классические языки преподаваться будут? А то иначе я останусь без работы.

      – Чего?

      Маня, разошедшись, не отстала.

      – А конкур у вас там будет? Если нет, я против. Без советского конкура советская республика не выстоит.

      – Пошла ты! К этому… Фелек, как его там?

      – К Врангелю! Слава Троцкому!

      Гавроши побежали назад, к манифестантам.

      – За инструкцией, – предположила Маня.

      – Да нет. Чтобы спросить, что такое классические языки. Кстати, дочь, что такое конкур?

      – Иппический конкур? – подивилась Маня невежеству профессора. – Самая популярная конноспортивная дисциплина. Прыжки через препятствия, по сложному маршруту. Галоп, туда-сюда, поворот, прыжок, маневр. Ты не знал?

      – Ну… Разумеется… Хотя… Само по себе слово «concursus», как ты понимаешь, не предполагает коней, препятствий или прыжков, а вообще – некое состязание, столкновение, борьбу. А почему ты вдруг… про конный спорт?

      – Да так… – Теперь смутилась Маня. – Как-то вот… Ты же сказала про непонятное, классические языки, вот и я придумала про непонятное. Concours hippiques1. Звучит?

      – Mais vrais…2

      Профессор посмотрел на дочку с подозрением. Маня себя обругала, мысленно. Допустить подобную оплошность, да еще в такой печальный день. Стыдно, девушка, просто стыдно. У Иоанны мужем был герой борьбы за нацию, а ты…

      – Бедная Аська. Правда, папа?

      Профессор согласился.

      – И Аська, и Анджей, и все.

      «Все мы?» – подумалось Марысе.

      Профессор меж тем, позабыв о конкуре, задумался. О своем и не только своем таланте: казаться всем и каждому чужим. Когда для офицера ты штафирка, для коммерсанта – голодранец, для пролетария – буржуй. Для патриотов – пацифист, для миролюбцев – милитарист. Для интернационалистов – шовинюга, для громил – безродный и антинациональный элемент. И ладно, когда тебя пинают за твои истинные взгляды и пристрастия, но когда тебе приписывают чужие, ни на чем не основываясь, разве что на особом покрое лица и на ином, не нашем блеске глаз. И что? Объяснять, оправдываться? Шли бы вы… к Духонину!

      Однако в чем-то все они безусловно правы. Различие есть, и весьма существенное. Для них, милитаристов, пацифистов, капиталистов, коммунистов, не для всех, но для большинства, всё очень просто, однозначно, ясно – и существует, так сказать, в наборе. СКАЧАТЬ