– Да мне не нужно это общество. Думаете: закинете меня к ним в комнату, и я сразу со всеми подружусь?
– Нет, Аня. Не сразу. И не со всеми.
– Я не хочу с ними дружить вообще. Ни с кем из этих… девочек.
– Хорошо. Тогда скажи мне, с какими девочками или мальчиками ты бы хотела дружить?
– Да какая разница, с кем бы я хотела дружить, если я все равно заперта здесь, и выбора у меня нет? Стоп. А к чему это Вы ведете?
– Аня, ответь мне: у тебя хоть раз в жизни были друзья или люди, с которыми ты хотя бы хотела подружиться?
– Были, конечно!
Евгения Юрьевна вопросительно посмотрела на меня.
– Наверное, – поправилась я, – когда-то были. Но не здесь точно.
– А где и когда? И что это за люди? Расскажи мне о них.
– Да не помню я, маленькая была. И мы переезжали часто – я не успевала ни с кем толком подружиться.
– Но здесь-то у тебя достаточно времени. Сколько ты здесь уже находишься?
– Я говорила Вам, что думаю об этих девочках.
– Аня, послушай, – устало вздохнула психологиня и достала из своей сумки знакомую мне папку.
Ах, вот оно откуда ноги растут. Могла бы и догадаться. Если бы не была такой наивной дурой.
– Ты знаешь, что это такое? – Потрясла папкой она.
– А то.
– Это твое личное дело. И здесь много записей вашего интернатовского психолога.
– Ну что ж.
– Я вижу твой скептицизм. Видимо, у тебя к местному психологу есть определенная неприязнь.
Уже и не только к местному. Все вы из одного теста, как оказалось.
– И после проведенной работы с тобой, к моему глубокому сожалению, могу констатировать, что эта неприязнь двусторонняя. Ибо почти все написанное здесь – субъективная чушь.
Да ладно! А вот это интересно.
– Печально, что таких людей допускают к работе с детьми, тем более с «трудными» детьми, коими вы все здесь окрещены. И совершенно недопустимо, чтобы такой человек, как составитель этих перлов, работал с вашей психикой. И я говорю это не для красного словца, Анна. Меня действительно возмутила эта ситуация, и я решила размотать этот клубок до конца. Я провела исследование работы этого человека и обратилась в нужные инстанции. И смею прогнозировать, что до конца этого месяца он освободит занимаемую им должность.
Эх, рассказать бы ей все-все. Может, клубок-то бы и правда размотался до конца, и мы помахали бы ручкой не только злыдню психологу, но и директрисе, и половине преподов вдобавок. Но нельзя. Слишком рискованно и непредсказуемо. Я и так уже лишилась своей комнаты. К чему приведет меня ТАКАЯ откровенность, и представить страшно.
– Но каким бы плохим человеком не был ваш психолог, он все-таки психолог. И не все его диагнозы были притянуты за уши. В одном я, к сожалению, убедилась сама. Ты ведь понимаешь, о чем я говорю, Аня, не так ли?
– Моя СКАЧАТЬ