– Давай звони в домофон. Что стоишь-то?
Я скользнула взглядом по табличке на двери, указывающей номера квартир в этом подъезде, и набрала номер 76. Звуковой сигнал. Еще один.
И что дальше прикажете делать?
У меня ладони вспотели.
– Ну во-о-о-от, – протянула я.
– Ага, ждемс, – ответил парень, оглядываясь по сторонам.
Не уйдет ведь. А сигнал все шел и шел. А мне снова безумно хотелось дать деру.
– Кто? – спросил женский голос из домофона.
Ну ладно, Анна, соберись! Может, еще не все потеряно.
– Я, – невозмутимо ответила я.
– Кто «я»? – удивился женский голос.
А нет: потеряно абсолютно-таки всё!
Брови парня поползли на глаза. Я резко нажала кнопку сброса. И его брови взметнулись вверх.
– Это еще что…
– Так, ладно. Слушай, я здесь не живу. Даже не знаю, кто живет в этой квартире.
– Но ты… Но зачем? А где ты тогда живешь? И…зачем?
– Я живу в школе-интернате Святого Владимира. Ну, тот, который за городом. Может, слышал? Тот, в котором не сироты живут, а те, на кого предки просто забили. Вот и на меня моя мать забила, и я понятия не имею, где она находится. А там, знаешь, не очень-то сладко живется. И поэтому сегодня, когда автобус вез нас на выставку и остановился, чтобы мы подышали свежим воздухом, я взяла и сбежала.
– Но… – Парень просто завис. Весь спектр чувств от раздражения за то, что его водили за нос, до сочувствия прошелся по его лицу. – И что… – растерянно начал он.
– Даже не думай. Я – не твоя проблема. Ты и так, можно сказать, спас мне жизнь. Так что просто отведи меня в ближайший полицейский участок. Они там позвонят, и кто-нибудь из интерната приедет за мной.
– Уверена? – все еще в смятении спросил парень.
– Ну а что здесь еще поделаешь?
Правда, что тут еще оставалось делать? Быть может, теперь они запрут меня на чердаке навечно, и мне больше никогда не придется видеть Миланкину рожу.
Глава 4. Сделка с дьяволом
– Ты хоть понимаешь, что ты наделала?!
Сбежала я. Что тут непонятного может быть?
– Я просто в бешенстве от твоей выходки!
Ой, а я думала, что бешенство – это Ваше обычное состояние.
– И вот что ты молчишь, скажи мне на милость?!
Может, потому что я не самоубийца, чтобы высказывать вот это вот вслух?
Директриса лично явилась забирать меня из полицейского участка. Сначала она долго-долго говорила о чем-то с полицейским в кабинете за закрытыми дверями. А потом молча вышла оттуда и только лишь одним взглядом показала мне, чтобы я шла за ней. За всю дорогу до интерната она и слова не проронила. Но стоило только нам войти в ее кабинет… Хорошо, что за все время пребывания здесь у меня почти выработался иммунитет к диким воплям и нецензурной брани сей «достопочтенной» дамы. Поэтому я просто СКАЧАТЬ