«С французской книжкою в руках…». Статьи об истории литературы и практике перевода. Вера Мильчина

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ пожалуй, наибольший интерес. В целом ряде случаев Шаликов в примечании объясняет, почему он выбрал для перевода именно это, а не иное русское слово. Например, Шатобриан описывает внешний облик греческих крестьян, которые «носят полукафтанье по колено» и «обувь, из плесниц состоящую». Шаликов комментирует:

      Плесница или сандалия есть обувь, известная у древних и даже у монашествующих; она обыкновенна всем тем, кои ходят босоноги: ибо состоит только в роде подошвы, подвязывающейся перевязками, которые переплетаются до колена [Шаликов 1815–1816: 1, 126]24.

      Я перевел tunique полукафтаньем, хотя это не совсем то, но у нас нет слова для названия сей исподней одежды; она иногда совсем без рукавов, а иногда только с короткими рукавами по локоть бывает25. <…>

      О женщине, прислуживавшей путешественникам в трактире, Шатобриан говорит: «Она была драпирована точно так же, как бывали древние гречанки, особенно в горизонтальных и волнистых складках, составляющихся под грудью». Слово драпирована откомментировано в примечании: «Слово drapée техническое и в языке нашем не имеется, а многими словами объяснить его мне казалось вовсе не прилично» [Шаликов 1815–1816: 1, 181]. В самом деле, в «Лексиконе» drapé переводится как «обит, одет, обвешен» [Татищев 1798: 1, 498], однако слово это в русском языке к 1815 году уже имелось; оно, например, зафиксировано в «Новом словотолкователе» Яновского: «Драпировать – покрывать или обивать сукном, бархатом стул, кровать, карету и проч.» [Яновский 1803–1806: 1, 758–759], хотя в широкое употребление вошло, согласно Национальному корпусу русского языка, в самом деле позже – с 1830‐х годов.

      Аналогичный лингвистический комментарий делает Шаликов к своему переводу фразы Шатобриана «При вступлении в Ликургово отечество все мысли становятся сериозны, мужественны и глубоки»26, а именно к слову сериозны: «В этом смысле мне казалось нельзя иначе выразить слово sérieux или sérieuse; ибо слова важны, степенны не соответствовали бы, по мнению моему, мыслям Автора» [Шаликов 1815–1816: 1, 172]. Замечу, что «Лексикон» не дает в качестве перевода sérieux галлицизм «серьезный», но предлагает целый ряд вариантов, который начинается именно прилагательными «важный, степенный» [Татищев 1798: 2, 622], так что в этом шаликовском примечании можно усмотреть полемику с «Лексиконом»; отсутствует серьезный и в «Новом словотолкователе» Яновского. Впрочем, Шаликов был не первым, кто использовал русское слово серьезный; оно, например, многократно повторяется в прозе и письмах Фонвизина. Напротив, Грацианский не счел необходимым к нему прибегнуть; у него те же три эпитета переведены как «важны, тверды и основательны» [Грацианский 1815–1817: 1, 181].

      Порой пояснение перевода совмещается у Шаликова с историческим комментарием. Так, к упоминанию «миссии отцов Тринитаров» он делает примечание:

      Тринитары, по-русски можно бы было перевесть имя монашеского сего ордена Свято-Троицким27; но как сии у нас в Польше известны под именем Тринитаров, то я и оставил имя сие; сей орден, равномерно СКАЧАТЬ