Саврасы без узды. Истории из купеческой жизни. Николай Лейкин

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ чай, прикусывая вместо сахара миндаль. Картуз на нем высокий с наваченным дном, шуба барашковая с длинным воротником и опоясана. Время перед Пасхой. Входит рыжебородый купец в пальто.

      – Хрусталю на крепость, утробе на утеху! – приветствует он. – Сказал бы: «Чай да сахар», да с миндалем пьешь. Почем ноне хорошие-то яйца отпущаете?

      – Два с полтиной, ну а ежели за головку, то два рубля восемь гривен надо взять, – отвечает старик хозяин. – Головка будет яйцо к яйцу. Хоть на огонь, хоть на солнце сквозь него смотри – полнее рюмки яйцо будет. В рюмку так не нальешь. Сколько прикажете отсчитать? Василий, принеси лукошко головки! – скомандовал он приказчику.

      Приказчик принес лукошко с яйцами и поставил на прилавок.

      – Фю-фю! – просвистал купец. – Да это орехи, а не яйца.

      – Известно уж, от новгородских и от лимонских кур. Крупной голландки теперь и за полтину десяток не найдете. Та кура в холоду нестись не будет. Да и голландки-то мелки. Измельчала ноне совсем кура. В старину трехмесячный цыпленок был крупнее.

      – Тс! – покачал головой купец. – С чего бы это, кажись?..

      – Бога прогневили, вот с чего. Вдруг цыплят машинами высиживать начали… Нешто это подобает? Да в старину у нас и под галку-то подкладывать – и то считали за грех. Тут вот как-то в газетах пропечатано было, что кошка цыплят высидела. Тьфу! Ну и начала курица мельчать. Да и не одна курица. Все на убыль пошло. Посмотри ты на коровенок. Нешто это коровы? Такие ли бывали прежде? Ведь нынешнюю-то коровенку кулаком со всех четырех ног сшибить можно.

      – Это действительно: скот, куда не взглянь, везде мелкий, – согласился купец. – Корма плохи, вот отчего.

      – А корма отчего плохи? – продолжал философствовать хозяин. – Оттого что грешим много, не по христианским поступкам поступаем, по постам скоромь трескаем. Кто ноне в чистоте утробы-то разговляется на Христов день? Поискать надо такого. Теперича возьмем нашего брата торговца: только что жену выписал из деревни и из ситца в шерстяное платье обрядил – она уж среды и пятницы забыла, а в Великом посту вместо грибов на рыбе сидит, а как надела новомодную шляпку вместо платка-то – смотришь, с рыбы-то на котлету перевалила.

      – Что верно, дядя, то верно. А все-таки с головки-то двугривенничек спусти, – перебил купец.

      – Да уж так-то верно, что вернее смерти, – не унимался хозяин. – В хозяйстве четверговой соли не жгут, на Середокрестной седмице крестов не пекут, на Сорок мучеников жаворонков не стряпают, в Прощеное воскресенье сковород не выжигают; зато и сама баба измельчала, что твоя лимонская курица. Прежняя-то баба была кровь с молоком, пяти пудов весу, сдобная, крепкая, нигде не заколыпнешь, на работе с мужиком поравняется. А ноне нешто это баба? Жидконогая слякоть, и больше ничего! Ты говоришь: корма плохи… В купечестве корма хороши, а отчего же и там баба извелась? Теперича и в купечестве крупной бабы не найдешь. Так сколько же головки-то отсчитывать?

      – Две сотни отсчитай, да скинь с них хоть три-то гривенничка на краску, – отвечал купец. – Да вот что: нет ли у вас прошлогодних яиц? Хоть осенних, СКАЧАТЬ