– Все?
– Все… товарищ полковник!
Алексей молча поставил на стол маленький диктофончик. Оба с любопытством послушали, как Миша напрочь сдал Гену, минуты три, не больше. После чего диктофончик снова исчез в кармане Алексея.
– Теперь слушай меня внимательно, международник хренов, – начал сурово Алексей, – говорю тебе, как старший лейтенант контрразведки России, бывшему старшему лейтенанту запаса Советской Армии и дважды повторять не буду! О нашем разговоре говорить никому не нужно, тем более твоему корешу Гене! Не перебивай. Сейчас, пока занимаются им, тебя никто не трогает. Начнешь трепыхаться, проявлять активность, займемся тобой. А так, у тебя пока остается шанс, спокойно закончить жизнь на земле: которая тебе дала жизнь, утирала за тобой сопли в детском саду и школе, дала тебе образование, непыльную работу, жену и детей, давала тебе возможность сладко спать и вкусно есть, а от тебя получала только гадости. Поэтому, авантюрист старый… хочешь выехать из своего дома вперед ногами в свой срок, сделай так, чтобы я о тебе больше никогда не слышал. Иначе – пеняй на себя.
Алексей встал и не став наблюдать, как у хозяина дома глаза снова поехали в разные стороны, вышел, с силой хлопнув наружной дверью.
ГЛАВА 17
– Ты меня любишь? – капризно, уж в который раз спрашивала из кухни Рита, гремя кастрюлями.
– Люблю-ю, – умирающим голосом отвечал Полковник.
– Сильно?
– Сильно!
– Или не очень сильно?
« Убью! – думал про себя Полковник».
Вчера вечеринка удалась! Он всегда знал про себя, что он сильная, необычайная для этой Земли личность, но подлая водка как-то всегда поворачивала дело таким образом, что в его многомысленную, лысую голову, на толстой шее, приходило подчас сомнение в своей гениальности.
– Очень! – простонал он.
Сильно болела голова, но как-то странно: правая половина болела, а левая была просто чугунной.
« Странно, – философствовал он. – Даже в этом я не такой, как все!»
И, не смотря на головную боль, ласково посмотрел на свои жирненькие ляжки.
– Ну что, мой лысенький герой – как себя пупсик чувствует? – входя с литровой банкой огуречного рассола в руках, просюсюкала Рита.
Полковник не любил, когда его называли лысеньким, и уж тем более пупсиком, – это его нервировало.
– Послушайте, товарищ лейтенант, – жалобно простонал пупсик, – оставьте меня к чертям собачьим в покое! Я умира-аю!
– Что-о? Что-о СКАЧАТЬ